| |
к моему уху и сказало
так ясно, как я сейчас тебе говорю: "не грусти".
Дон Хуан посмотрел мне в глаза. В них был совершенно
предательский отблеск. Он начал громко хохотать.
Я сказал, что его диалог с оленем был все равно, что
вообще молчание.
- Но чего же ты хочешь? - спросил он, все еще смеясь. -
ведь я индеец.
Его чувство юмора было настолько неземным, что я ничего
не мог сделать, как только рассмеяться вместе с ним.
- Ты не веришь, что волшебный олень разговаривал, так?
- Извини, но я не могу поверить в то, что вещи, подобно
этому происходят, - сказал я.
- Я не виню тебя, - сказал он ободряюще. - это одна из
самых заковыристых вещей.
Глава 9. Последняя битва на земле.
Понедельник, 24 июля 1961 года.
Около полудня после того, как мы несколько часов
бродили в пустыне, дон Хуан выбрал для отдыха место в тени.
Как только мы уселись, он начал говорить. Он сказал, что я
уже очень многое узнал об охоте, но я еще не изменился
настолько, насколько он хотел.
- Недостаточно знать, как делать и ставить ловушки, -
сказал он. - охотник должен жить, как охотник для того,
чтобы извлекать из жизни максимум. К несчастью, изменения
трудны и случаются очень редко и очень медленно. Иногда
уходят годы для того, чтобы человек пришел к убеждению
необходимости меняться. У меня это заняло годы, но, может, у
меня не было склонности к охоте. Я думаю, что для меня самым
трудным было в действительности захотеть измениться.
Я заверил его, что я понимаю его мысли. В самом деле, с
тех пор, как он начал учить меня охотиться, я тоже стал
пересматривать свои поступки. Может быть, самым драматиче-
ским открытием для меня было то, что мне нравился образ
жизни дона Хуана. Мне нравился дон Хуан, как личность. Было
что-то солидное в его поведении. То, как он вел себя не
оставляло никаких сомнений относительно его мастерства и в
то же время он никогда не использовал своего превосходства
для того, чтобы потребовать что-либо от меня. Его интерес в
перемене моего образа жизни, я чувствовал, выливается
большей частью в безличные внушения или же, пожалуй, он
выливается в авторитетный комментарий моих неудач. Он
заставил меня очень ясно осознавать мои неудачи, и все же я
никак не мог понять, каким образом его образ жизни сможет
что-либо исправить во мне. Я искренне верил, что в свете
того факта, что я хочу сделать с своей жизнью, его образ
жизни принесет мне только печаль и трудности. Отсюда и вся
моя пассивность. Однако, я научился уважать его мастерство,
которое всегда выражалось в терминах красоты и точности.
- Я решил изменить свою тактику, - сказал он.
Я попросил у него об'яснений. Его заявление было
расплывчатым, и я не был уверен в том, что оно относится
как-либо ко мне.
- Хороший охотник меняет свои пути так часто, как ему
этого нужно, - ответил он. - ты знаешь это сам.
- Что ты задумал, дон Хуан?
- Охотник не только должен знать привычки своей жертвы,
он должен знать также, что на земле имеются силы, которые
ведут людей и животных и все живое.
Он замолчал. Я подождал, но он, казалось, закончил
фразу или то, что он хотел сказать.
- Что это за силы, о которых ты говоришь? - спросил я
после долгой паузы.
- Силы, которые ведут наши жизни и наши смерти.
Дон Хуан замолчал и, казалось, испытывал огромную
трудность в том, чтобы решить, что сказать. Он тер руки и
качал головой, надувая щеки. Дважды он сделал мне знак,
чтобы я замолчал, когда я просил его об'яснить свои
загадочные заявления.
- Ты не сможешь легко остановиться, - наконец, сказал
он. - я знаю, что ты упрям, но это не имеет значения. Чем
более ты упрям, тем будет лучше, когда ты, наконец,
преуспеешь в том, чтобы изменить себя.
- Я стараюсь, как только могу, - сказал я.
- Нет, я не согласен. Ты не стараешься так, как ты
можешь. Ты сказал это просто потому, что это просто хорошо
для тебя звучит. На самом деле ты так говорил обо всем, что
ты делаешь. Нужно что-либо делать, чтобы исправить
|
|
