е возникает желание быть мужчиной, желание, снова 
появляющееся позднее при неврозе, который наступает вследствие ее неудачи в 
женской роли. Впрочем, клитор девочки в детском возрасте вполне играет роль 
пениса, он является носителем особой возбудимости, местом, в котором 
достигается аутоэротическое удовлетворение. Превращение маленькой девочки в 
женщину во многом зависит от того, переносится ли эта чувствительность клитора 
своевременно и полностью на вход во влагалище. В случаях так называемой 
сексуальной анестезии у женщин клитор упорно сохраняет свою чувствительность.

Сексуальный интерес ребенка скорее обращается сначала к проблеме, откуда 
берутся дети, к той самой, которая лежит в основе вопроса фиванского сфинкса, и 
пробуждается большей частью эгоистическими опасениями при появлении нового 
ребенка. Ответ, даваемый в детской, что детей приносит аист, вызывает недоверие 
даже у маленьких детей гораздо чаще, чем мы думаем. Ощущение, что взрослые его 
обманывают, скрывая истину, способствует отчуждению ребенка и развитию его 
самостоятельности. Но ребенок не в состоянии разрешить проблему собственными 
средствами. Его еще неразвитая сексуальная конституция ставит определенные 
границы для его познавательной способности. Сначала он предполагает, что дети 
происходят от того, что с пищей съедают что-то особое, и ничего не знает о том, 
что детей могут иметь только женщины. Позже он узнает об этом ограничении и 
отказывается от мысли, что ребенок происходит от еды, эта мысль остается только 
в сказке. Подрастающий ребенок скоро замечает, что отец должен играть какую-то 
роль в появлении ребенка, но не может угадать какую. Если он случайно 
становится свидетелем полового акта, то видит в нем попытку насилия, борьбу, 
садистски истолковывает коитус. Но сначала он 
[95]
не связывает этот акт с появлением ребенка. Когда он обнаруживает следы крови в 
постели и на белье матери, он тоже принимает это за доказательство нанесенного 
отцом ранения. В более поздние годы он, видимо, предчувствует, что половой 
орган мужчины принимает существенное участие в появлении детей, но не может 
приписать этой части тела никакой другой функции, кроме мочеиспускательной.

С самого начала дети единодушны в том, что рождение ребенка должно 
осуществляться через кишечник, что ребенок появляется, следовательно, как ком 
кала. Только после обесценивания всех анальных интересов эта теория оставляется 
и заменяется предположением, что открывается пупок или что местом рождения 
является область между женскими грудями. Таким образом пытливый ребенок 
приближается к знанию сексуальных фактов или проходит мимо них, сбитый с толку 
своим незнанием, пока в препубертатном возрасте не получит обычно 
оскорбительного и неполного объяснения, нередко оказывающего травматическое 
действие.

Вы, конечно, слышали, уважаемые господа, что понятие сексуального в 
психоанализе претерпело неоправданное расширение с целью сохранить положения о 
сексуальной причине неврозов и сексуальном значении симптомов. Теперь вы можете 
сами судить, является ли это расширение неоправданным. Мы расширили понятие 
сексуальности лишь настолько, чтобы оно могло включить сексуальную жизнь 
извращенных и детей. Это значит, что мы возвратили ему его правильный объем. То,
 что называют сексуальностью вне психоанализа, относится только к ограниченной 
сексуальной жизни, служащей продолжению рода и называемой нормальной.




[96]



ДВАДЦАТЬ ПЕРВАЯ ЛЕКЦИЯ. Развитие либидо и сексуальная 
организация

Уважаемые господа! Я нахожусь под впечатлением, что мне не вполне удалось 
убедительно разъяснить вам значение извращений для нашего представления о 
сексуальности. Поэтому я хотел бы, насколько могу, исправить и дополнить 
изложенное.

Дело обстоит вовсе не так, как будто только извращения вынудили нас к тому 
изменению понятия сексуальности, которое вызвало столь резкий протест. Еще 
больше способствовало этому изучение детской сексуальности, а совпадение обоих 
явлений стало для нас решающим. Но проявления детской сексуальности, как бы они 
ни были очевидны в более позднем детстве, кажется, исчезают в неопределенности 
по мере приближения к их начальным стадиям. Тот, кто не хочет обращать внимания 
на историю развития и аналитическую связь, будет оспаривать их сексуальный и 
признавать вместо него какой-нибудь недифференцированный характер. Не забывайте,
 что в настоящее время мы еще не имеем общепринятого признака сексуальной 
природы какого-то процесса, кроме опять-таки принадлежности к функции 
продолжения рода, но его мы считаем слишком узким. Биологические крите– 
[97]
рии, вроде предложенных В. Флиссом (1906) периодов в 23 и 28 дней, еще очень 
спорны; химические особенности сексуальных процессов, которые мы можем лишь 
предполагать, еще только ждут своего открытия. Сексуальные извращения взрослых, 
напротив, являются чем-то ощутимым и недвусмысленным. Как показывает уже их 
общепризнанное название, они, несомненно, относятся к сексуальному. Пусть их 
называют признаком дегенерации или как угодно иначе, еще никто не находил в 
себе решимости отнести их к чему-нибудь другому, а не к феноменам сексуальной 
жизни. Только они дают нам право утверждать, что сексуальность и продолжение 
рода не совпадают, потому что очевидно, что все они отказываются от цели 
продолжения рода.

Я вижу здесь одну небезынтересную параллель. В то время как для большинства 
«сознательное» и «психическое» было тем же самым, мы были вынуждены расширить 
понятие «психическое» и признать психическое, которое не сознательно. И 
совершенно аналогично другие объявляют идентичным «сексуальное» и «относящееся 
к продолжению рода» – или