знает, чего хочет, но не решается об этом попросить, 
считая, что это не настолько важно, чтобы беспокоить других. 
    Многие женщины рассказывают, что еще в отрочестве перестали доверяться 
матери из страха не быть понятыми. Они верят, что быть понятой – значит быть 
любимой. Между тем одно с другим не имеет ничего общего. Любить – это значит 
принимать другого, даже если не понимаешь его. Из-за этого верования они 
становятся уклончивыми в разговоре. И получается, что они все время стараются 
уйти от предмета дискуссии, однако боятся приступить к другому. Конечно, они 
ведут себя так не только с матерью, но и с другими женщинами. Если беглец – 
мужчина, то точно так же складываются его отношения с отцом и другими мужчинами.
 
    Еще одним отличительным свойством беглеца является стремление к 
совершенству во всем, что бы он ни делал: он считает, что если допустит ошибку, 
то его осудят, а быть осужденным для него то же самое, что быть отвергнутым. 
Поскольку он не верит в собственное совершенство, то пытается компенсировать 
это совершенством того, что делает. Он, к несчастью, путает "быть" и "делать". 
Поиск совершенства может у него доходить до одержимости. Он так страстно желает 
все делать безупречно, что любая работа отнимает у него неоправданно много 
времени. И в конечном счете именно из-за этого его отвергают. 
    Достигая своего предела, страх у беглеца переходит в панику. При одной 
только мысли о возможности паники он первым делом ищет, куда спрятаться, 
сбежать, исчезнуть. Он предпочел бы исчезнуть, потому что знает: в состоянии 
паники он вообще не сдвинется с места. Он полагает, что, спрятавшись 
куда-нибудь, он избежит беды. Он настолько убежден в своей неспособности 
справиться с паникой, что в конце концов очень легко ей поддается, даже когда 
для нее нет причин. Желание скрыться, исчезнуть глубоко свойственно беглецам; 
мне не раз встречались случаи регрессии к зародышевому состоянию. Такие люди 
рассказывали, что им хотелось спрятаться в животе у матери, – еще одно 
свидетельство того, как рано это начинается. 
    Притягивая к себе, словно магнитом, людей и ситуации, которых он боится, 
беглец точно так же провоцирует обстоятельства, при которых у него возникает 
паника. Его страх, естественно, еще больше драматизирует происходящее. Он 
всегда находит какие угодно объяснения своему бегству или уклонению. 
    Беглец особенно легко паникует и цепенеет от страха в присутствии родителя 
или других людей своего пола (особенно если они чем-нибудь напоминают этого 
родителя). С родителем и с другими людьми противоположного пола он этого страха 
не испытывает, с ними ему намного легче общаться. Я заметила также, что в 
словаре беглеца слово "паника" встречается довольно часто. Он может сказать, 
например: "Я испытываю панический страх при мысли о том, что нужно бросить 
курить". Обычно человек просто скажет, что ему трудно отказаться от курения. 
    Наше эго делает все, что может, чтобы мы не замечали наших травм. Почему? 
Потому, что мы сами выдали ему этот мандат. Бессознательно. Мы так боимся снова 
переживать боль, связанную с каждой травмой, что пускаем в ход все средства, 
только бы не признаться себе, что испытываем страдания отвергнутого существа 
из-за того, что сами себя же и отвергаем. И те, кто нас отвергает, пришли в 
нашу жизнь для того, чтобы показать нам, насколько мы отвергаем себя сами. 
    Страх перед собственной паникой во многих ситуациях приводит беглеца к тому,
 что он теряет память. Он может подумать даже, что у него проблема с памятью, 
но на самом деле у него проблема со страхом. Во время семинаров по курсу "Стань 
массовиком-затейником" я не раз наблюдала такую картину: один из участников, 
беглец, должен выступить перед остальными и что-то рассказать или провести 
мини-конференцию; но даже когда он хорошо подготовлен и знает свой материал, 
страх в последнюю минуту нарастает до такого уровня, что у выступающего все 
вылетает из головы. Иногда он просто оставляет свое тело, и оно замирает перед 
нами, как парализованное, – ни дать ни взять лунатик. К счастью, эта проблема 
постепенно решается по мере того, как он изживает свою травму отвергнутого. 
    Интересно наблюдать, как наши травмы влияют на наше отношение к пище. 
Человек питает свое физическое тело по такой же схеме, как и ментальное и 
эмоциональное. Беглец предпочитает маленькие порции; у него часто пропадает 
аппетит, когда он переживает приступы страха или других сильных эмоций. Из всех 
перечисленных типов беглец наиболее склонен к анорексии: он почти полностью 
отказывается от еды, потому что кажется себе слишком большим и упитанным, хотя 
в действительности все наоборот. Уменьшение веса ниже нормы, истощение – это 
его попытка исчезнуть. Иногда аппетит побеждает, и тогда беглец с жадностью 
набрасывается на еду – это тоже попытка исчезнуть, раствориться в пище. Впрочем,
 этот способ беглецы используют редко; чаще их привлекают спиртные напитки или 
наркотики. 
    Беглецы питают слабость к сладкому, особенно когда их одолевает сильный 
страх. Поскольку страх отнимает у человека энергию, естественно предположить, 
что введение сахара в организм может восполнить потерю. Действительно, сахар 
дает энергию, но, к сожалению, не надолго, так что пополнять ее таким способом 
приходится слишком часто. 
    Наши травмы мешают нам быть самими собой; из-за этого в организме возникают 
блоки и, как следствие, болезни. Каждому типу характера присущи свои особые 
недомогания и болезни, определяемые его внутренней психической структурой. 
    Вот некоторые типичные для беглеца болезни и недомогания. 
    * Он часто страдает ДИАРЕЕЙ – он отвергает, выбрасывает пищу раньше, чем 
тело успевает усвоить питательные элементы, точно так же как отвергает ситуацию,
 которая могла бы быть благотворной для него. 
    * Многие страдают АРИТМИЕЙ – нерегулярностью сердечного ритма. Когда сердце 
начинает биться как бешен