2. Что такое интуиция?

Рассказываемое ниже представляет собой подлинное описание некоторых личных 
переживаний и не претендует ни на какое иное значение. Подобные же вещи 
демонстрировались перед коллегами-психиатрами и группами врачей; конечно, 
пациенты и другие свидетели могут подтвердить подлинность описываемых 
происшествий, но нет другого способа убедить в этом индивидуального читателя.
Интуиция – это приобретение сведений посредством чувственного контакта с 
объектом, причем действующее лицо, применяющее интуицию, не может объяснить 
себе и другим, каким путем приходит к своим выводам. Иными словами, интуиция 
означает, что мы можем нечто знать, не зная, как мы это узнали.
Интуиция – это нечто хрупкое и индивидуальное; изучение этого предмета 
наталкивалось на сопротивление людей, строго придерживающихся научных принципов 
и отказывающихся допустить существование такой способности, если проявление ее 
нельзя вызывать и повторять по желанию. К сожалению, в настоящее время интуиция 
может обнаруживаться лишь в такое время и в таких обстоятельствах, какие 
кажутся подходящими самому ее носителю. Либо он "в ударе", либо нет, и пока 
никто не открыл способа управлять интуицией, что позволило бы вызывать ее 
произвольно и изучать в надлежащих лабораторных условиях. Нам приходится 
полагаться на рассказы свидетелей происшедшего точно так же, как это делали в 
«анекдотическую» эпоху психологии животных во времена добрейшего и ученейшего 
отца Дж. Г. Вуда.
Рассмотрим теперь некоторые примеры интуиции из личного опыта автора.
Во время ночных дежурств в разных больницах я соединял обычно удовольствие от 
общения с приобретением кое-каких знаний, по возможности проводя время с 
пациентами в палатах. Однажды вечером я вошел в служебное помещение большой 
больницы и обнаружил там одного из пациентов, сидящего за столом. Зная, что ему 
не следовало там быть, он встал и хотел выйти, но я задержал его, чувствуя в 
себе некое интуитивное настроение. Мы никогда прежде не виделись и не знали 
друг друга по имени. Произошло это в отделении больницы, далеком от 
психиатрического, где я работал, в совершенно незнакомой мне палате.
Прежде чем пациент успел мне что-нибудь сказать, я попросил его сесть и спросил 
его:
– Вы как-то связаны с Филадельфией?
– Да, – ответил он, – я был там воспитан.
– Да, – сказал я, – но вы покинули родительский дом в пятнадцать лет.
– Верно, – сказал он, начиная удивляться происходящему.
– Если вы разрешите мне коснуться этого, – продолжал я, – то я полагаю, что вы 
были разочарованы в своей матери.
– Нет, нет, доктор. Я очень люблю мою мать.
– И все же, я думаю, что она вас разочаровала. Где она теперь?
– Она дома. Она нездорова.
– Как долго она болеет?
– Почти всю жизнь. Я за ней ухаживал, когда был еще мальчишкой.
– Что же с ней такое?
– Она всегда была нервная. Наполовину инвалид.
– Значит, в этом смысле она и разочаровала вас, не правда ли? Она должна была 
получать от вас эмоциональную поддержку вместо того, чтобы оказывать ее вам, и 
так было с самого детства.
– Верно, доктор, так оно и было.
В этот момент вошел другой человек, и я предложил ему сесть. Он сел на пол 
спиной к стене, ничего не сказав, но слушал с большим интересом.
– У меня впечатление, что ваш отец не влиял на вас начиная с девяти лет или 
около того.
– Он был пьяница. Думаю, что мне было примерно девять, когда он запил сильнее.
Разговор этот был продолжительнее, чем его описание, потому что он часто 
прерывался промежутками молчания, во время которых я нащупывал свои заключения.
Человек, вошедший позже, попросил меня рассказать что-нибудь и о нем.
– Ну что ж, – сказал я, – мне кажется, что ваш отец был с вами очень строг. Вам 
приходилось помогать ему на ферме. Вы никогда не ходили с ним на охоту или 
рыбную ловлю. Вам приходилось ходить самому, с компанией довольно грубых парней.

– Верно.
– Он начал обидно ругать вас, когда вам было около семи.
– Да, ведь моя мать умерла, когда мне было шесть, это может быть связано.
– Вы были очень близки с матерью?
– Да, очень.
– Так что смерть ее оставила вас более или менее во власти вашего грубого отца?
– Пожалуй, да.
– Вы раздражали вашу жену.
– Пожалуй, так. Мы ведь разошлись.
– Когда вы женились на ней, ей было примерно шестнадцать с половиной.
– Верно.
– А вам было около девятнадцати с половиной, когда вы на ней женились.
– Верно.
– Я ошибся не больше, чем на шесть месяцев?
Он задумался на мгновение, соображая, а затем ответил:
– То и другое верно с ошибкой меньше двух месяцев.
Наступило долгое молчание, как случалось и до того; но на этот раз я чувствовал,