ти от ситуации.



Как проверить сценарий?

Если сценарий диагностирован, то должны обнаружиться некоторые его элементы, 
поддающиеся количественной трактовки. Например, сколько процентов женщин носят 
красные шапочки? У многих ли мальчиков-с-пальчиков в самом деле длинные 
белокурые волосы? Это все относится к области теории вероятностей, цель этих 
вопросов — выявить сущностные черты сценариев, что поможет точнее поставить 
диагноз. В случае Красной Шапочки (КШ), например, диагностические критерии 
таковы:
1) у матери КШ должна была быть на посылках: постоянно бегать к бабушке;
2) во время ее визитов дедушку привлекала ее наивность;
3) в дальнейшей жизни именно ее выбирают, когда нужно послать кого-то с 
поручением;
4) она должна с подозрением относиться к мужчинам ее возраста и с любопытством 
— к мужчинам гораздо более старшим;
5) она должна обладать своего рода наивной отвагой, будучи уверенной: если 
попадет в беду, спаситель всегда найдется.
Когда реальный случай удовлетворяет этим пяти критериям, то мы считаем диагноз 
КШ оправданным. Тогда можно уверенно предсказать: на пути пациентки будут 
постоянно попадаться пожилые мужчины, она будет жаловаться, что они делают ей 
гнусные предложения, будет искать, кто бы спас ее от грязного старикашки, а 
потом хохотать, оставив старикашку с «носом». Но все равно остается множество 
вопросов. Все ли женщины, удовлетворяющие этим критериям, имеют привычку 
собирать цветы в лесу? Что еще можно добавить к списку критериев? Есть ли в нем 
лишнее, то есть то, что можно опустить, не влияя на точность предсказаний, и 
какой минимальный набор признаков, позволяющий предсказать и все остальные, и 
сам итог сценария? Какова корреляция признаков? Все ли женщины, удовлетворяющие 
этим пяти критериям, остаются старыми девами, или они живут разведенными? Такой 
факторный анализ очень помог бы уяснить степень надежности и полезности 
сценарного анализа.
Критерии КШ в основном «субъективны». Но в сценариях имеются и объективные 
переменные. Один из них — семейные ситуации. Лучше всего их изучать по 
«сценарным семьям». В этом смысле показательны имена детей, данные в честь 
родителей или других членов семьи. Родители ожидают, что ребенок будет похож, 
например, на прадедушку и дают малышу его имя. Это все равно, что сказать: «Я 
программирую тебя, чтобы ты был похож на отца (мать, деда, бабку и т.д.)». 
Когда человек с именем, повторяющимся у его предков, приходит к психиатру, то 
почти сразу можно заключить, что он изнывает под бременем сценария (это 
характерно для психиатрических пациентов). Важно также посмотреть, не говорит 
ли имя пациента о природе сценария. Если да, то такие пациенты — просто находка 
для психотерапевта с точки зрения выяснения соответствующих закономерностей.
Другая сценарная закономерность — повторяющиеся браки и разводы, которые не 
только объективно фиксируются, но и могут быть сосчитаны. Одиндва развода можно 
считать независимыми от материнского сценария, но если их больше, психотерапевт 
неизбежно столкнется с тем, что чем чаще разводилась мать, тем больше 
вероятность, что дочь пойдет по ее стопам. Похожая закономерность 
прослеживается и тогда, когда мать часто попадает в тюрьму или в больницу для 
алкоголиков. Социологи утверждают, что все это определяется 
социально-экономическими факторами, но если брать тюрьму отдельно и больницу 
отдельно, то дело выглядит сложнее: может вместе это и определяется каким-то 
независимым образом «социально-экономическими факторами», но там, где есть 
выбор, некоторые семьи предпочитают одно, некоторые — другое.
Нам сейчас неважно, нарушал пациент закон или пил — конкретная природа этих 
действий играет второстепенную роль в сценарии. Мы хотим знать, по сценарию ли 
он воровал, пил, разыгрывал игры («Полицейские и Воры» и «Алкоголик»). Вопрос 
состоит в том, воровал он и пил достаточно много не для того ли, чтобы попасть 
в тюрьму или в больницу. Профессиональный вор или любитель выпить может с 
удовольствием играть в эти игры в молодости, а умереть богатым и счастливым 
человеком. Это один сценарий. Вор и пьяница могут