май о сфинктере!». 
При этом практический принцип для психотерапевта — наблюдать движение каждого 
мускула каждого пациента в любой момент занятий в группе. Экзистенциальный 
девиз: «Трансакционные аналитики — здоровые, счастливые и храбрые люди. Они 
бывают повсюду и встречаются с интереснейшими в мире людьми как у себя дома, 
так и на приеме пациентов».
Под храбростью мы понимаем попытку осмыслить целиком проблему человеческой 
судьбы и оказать человеку помощь в трудных ситуациях. Сценарный анализ в таком 
случае помогает понять проблемы той или иной человеческой судьбы. Он говорит, 
что судьбы людей чаще всего предопределены, и иногда свобода в этом отношении 
не более чем иллюзия. Например, для человека, решившего покончить с собой, это 
решение, принимаемое в одиноком и мучительном раздумье, выглядит сугубо 
автономным. Может быть, единственно правильный — дарвиновский способ объяснить 
этот факт: считать судьбу человека продуктом родительского программирования, а 
не автономного индивидуального выбора.
В чем же состоит ответственность родителей? Сценарное программирование, во 
всяком случае, не более промах, чем наследственный порок вроде диабета или 
плоскостопия, так же как наследственный талант к музыке или математике. Может 
быть, родители — просто-напросто передаточное звено для доминант и рецессивов, 
полученных ими от родителей и прародителей? Сценарные директивы постоянно 
перетасовываются, точь-в-точь как гены, благодаря тому факту, что дитя имеет 
двух родителей.
В то же время сценарный аппарат гораздо более чуток и подвижен, чем аппарат 
генетический, и постоянно изменяется под воздействием внешних факторов, таких, 
как жизненный опыт и предписания, получаемые от других людей. Очень трудно 
предсказать, когда и как кто-то из посторонних скажет или сделает что-то, что 
изменит весь сценарий человека. Возможно, это будет реплика, случайно 
услышанная в коридоре или в праздничной толпе, или результат формального 
взаимодействия в браке, в школе, в кабинете психотерапевта. Ведь известно, что 
каждый из супругов постепенно приспосабливает свои представления о жизни и 
людях к представлениям другого. Эти изменения отражаются в тонусе лицевых 
мускулов супругов, в их жестикуляции, так что в конце концов они могут стать 
похожими друг на друга.
Родитель, стремящийся изменить свой сценарий, чтобы не внушить детям то же 
самое, что было когда-то внушено ему самому, должен осмыслить Родительское 
состояние своего Я с Родительскими «голосами», звучащими в его сознании. Дети 
умеют «разряжать» эти «голоса» в своеобразных взрывных поступках. Поскольку 
родитель старше и, как предполагается, в каком-то отношении мудрее ребенка, то 
его долг и обязанность заключаются в контроле своего Отцовского поведения. 
Только поставив своего Родителя под надзор своего Взрослого, он может 
справиться со своей задачей. В конце концов он такой же продукт Родительского 
воспитания, как и его дети.
Трудность заключается в том, что дети — это чаще всего копии своих родителей, 
их бессмертие. Родители всегда довольны (хотя могут не показывать вида), когда 
дети им подражают, пусть даже в самом дурном отношении. Именно это удовольствие 
и нужно поставить под Взрослый контроль, если мать и отец хотят, чтобы их 
ребенок чувствовал себя в этом громадном и сложном мире более уверенным и более 
счастливым человеком, чем они сами.





Часть четвертая. Научный подход к сценарной теории



ВОЗРАЖЕНИЯ ПРОТИВ ТЕОРИИ СЦЕНАРИЕВ

Против теории сценариев выдвигается много возражений, причем каждое со своих 
особенных позиций. Чем лучше мы ответим на все сомнения, тем обоснованнее будет 
наше заключение о надежности сценарной теории.



Спиритуалистские возражения

Многие интуитивно чувствуют, что теория сценариев не может считаться правильной,
 ибо большинство выводов противоречат идее человека, как создания, обладающего 
свободой воли. Сама мысль о сценарии их отталкивает, ибо человек как бы 
сводится ею на уровень механизма, лишенного собственного жизненного порыва. Эти 
же люди и по тем же мотивам с трудом переносят психоаналитическую теорию, 
которая (безусловно, в крайней ее форме) может сводить человека к некой 
замкнутой системе регулирования энергии с несколькими четко определенными 
каналами входа и выхода и не оставляет места для божественного. В некотором 
смысле эти люди — потомки тех, кто так же судил о дарвинской теории 
естественного отбора, которая (согласно их представлениям) сводила жизненные 
процессы к механике и не оставляла простора для творчества матери-природы. Они 
же в свою очередь стали потомками церковников, осудивших Галилея за его, как им 
казалось, беспримерную наглость. И все же подобные возражения, исток которых 
филантропическая забота о достоинстве человека, должны быть приняты во внимание.
 Ответ на них будет заключаться в следующем.
1. Структурный анализ отнюдь не претендует на то, чтобы ответить на все вопросы 
человеческой жизни. С его помощью можно формулировать суждения о некоторых 
аспектах наблюдаемого социального поведения, внутреннего переживания и пытаться 
свои суждения обосновывать. Структурный анализ не имеет дела, по крайней мере 
формально, с вопросами сущности человеческого бытия, он сознательно 
отказывается от формулирования концепции свободного Я, как не подлежащей 
изучению собственными средствами, и тем самым оставляет огромную область 
философам и поэтам.
2. Сценарная теория вовсе не считает, что все человеческое поведение 
управляется сценарием. Она оставляет место для автономии. Она лишь утверждает, 
что относительно мало людей достигают полной автономии, причем только в 
особенных обстоятельствах. Первое требование на пути предложенного метода — 
отделить кажущееся от подлинного. В этом и состоит его задача. Конечно, в 
сценарной теории цепи прямо называются цепями, но эт