бственной судьбе, то он будет постоянно озабочен наличием 
денег. И это станет главной «валютой», в которой будет осуществляться его 
сценарий и подводиться итог. Если родители постоянно бранят ребенка, даже на 
словах желают ему смерти, то сценарной «валютой» могут стать именно эти слова. 
Сценарную «валюту» нужно отличать от темы сценария. Многие темы жизненных 
сценариев в основном те же, что и в волшебных сказках: любовь, ненависть, 
благодарность и месть. Любую из «валют» можно использовать, чтобы выразить одну 
из этих тем.
Главным вопросом, который должен задать себе сценарный аналитик, считается 
такой: «Как родитель желает своему ребенку жить с позиций времени?» Он может 
выражать это буквально: «Желать сто лет жизни» (произнося торжественный тост 
или во время молитвы). Он может, обозлившись, выругаться: «Чтоб ты помер!» 
Трудно даже вообразить силу подобных материнских слов по отношению к ребенку 
(или слов жены по отношению к мужу и наоборот). Мой собственный опыт 
свидетельствует о том, что многие люди оказываются в больнице как раз потому, 
что кто-то из их любимых или даже ненавидимых пожелал им смерти.
Многие впечатления впитываются человеком в детском возрасте и чаще всего 
сохраняются навсегда: нежные слова, внушающие надежду на прекрасную долгую 
жизнь, или грубый голос, вещающий о скорости смерти. Возможно, в этом голосе не 
было злобы, а вырывалось отчаяние, но в памяти человека это осталось навсегда. 
Чаще всего решения за ребенка принимает мать — ведь ее желания он впитывает с 
первого дня своего рождения. Отец подключается позже: он либо поддерживает 
материнские решения или проклятия всем своим авторитетом, либо смягчает их. 
Пациенты психотерапевтического кабинета обычно вспоминают ту свою детскую 
реакцию, которая не выражается вслух.

Мать
: Ты такой же, как твой отец. (Который получил развод и живет отдельно от семьи.
)


Сын
: Точно. Ловкий парень мой отец.


Отец
: Ты закончишь, как твоя тетя. (Сестра матери, которая сошла с ума или 
совершила самоубийство).


Дочь
: Ну, если ты так говоришь, то...


Мать
: Чтоб ты исчезла!


Дочь
: Я не хочу, но если ты этого требуешь, мне больше ничего не остается...


Отец
: С таким характером ты в один прекрасный день кого-нибудь убьешь.


Сын
: Наверное, не тебя, а, возможно, кого-нибудь другого.

Ребенок все прощает и принимает решение следовать директиве только после многих,
 может быть даже сотен, подобных трансакций.
В жизни человека сценарный итог предрекается, предписывается родителями, однако 
он будет недействительным до тех пор, пока не будет принят ребенком. Конечно, 
принятие не сопровождается фанфарами и торжественным шествием, но тем не менее 
однажды ребенок может заявить об этом со всей возможной откровенностью: «Когда 
я вырасту, я буду такой же, как мамочка» (что соответствует: «Выйду замуж и 
нарожаю столько же детей») или «Когда я стану большой, я буду как папа» (что 
может соответствовать: «Буду убит на войне.»). Пациента следует спросить. 
«Когда вы были маленьким, как хотели распорядиться своей жизнью?» Если он 
отвечает, как обычно («Я хотел стать пожарником»), то вопрос нужно 
конкретизировать: «Я имею в виду вопрос о том, как, вы думаете, завершится ваша 
жизнь?» Поскольку итоговые решения часто принимаются в возрасте настолько 
раннем, что это недоступно воспоминанию, пациент, возможно, не сумеет дать 
ответ. Тогда его надо искать в его более поздней биографии.



Предписание

В действительной жизни предписания осуществляются не по волшебству, но в силу 
определенных свойств человеческого ума. Недостаточно родителям только раз 
сказать ребенку: «Не ешь эти яблоки!» или «Не открывай эту шкатулку!». Любой 
«марсианин» знает, что предписание, выраженное таким способом, на деле 
представляет собой вызов. Для того чтобы то или иное предписание накрепко 
запечатлелось в сознании ребенка, его нужно многократно повторять, а 
отступления от него не оставлять без внимания, хотя имеются примеры (в случаях 
с заброшенными детьми), когда одного сильного воздействия оказывается 
достаточно, чтобы предписание запечатлелось на всю жизнь.
Предписание — самая важная часть сценарного аппарата. Оно может иметь различную 
интенсивность. Поэтому предписания можно классифицировать так же, как игры, — 
по первой, второй и третьей степени. В рамках каждого из типов имеется 
тенденция к выработк