психологии! Уравновешенность и благополучие к этому не располагают, коту 
понятно!..
    .В ходячем мнении: «невропатологи с нервинкой, психиатры с психинкой» — 
есть некоторые основания. Дело не в роковом влиянии профессии, о котором 
болтают. Общение с душевнобольным вовсе не делает здорового человека «немножко 
того» — напротив. Нет,
    155
    главное здесь — исходная, непрофессиональная расположенность.
    Типичный нормальный человек — непринужденный в общении, хорошо 
ориентирующийся, легко усваивающий и использующий стереотипы,— редко испытывает 
особую личную потребность знать, что творится в человеческой голове. 
Потребность эта возникает у него лишь в случаях, когда стереотипы вдруг 
обнаруживают несостоятельность.
    Кто рано ощутил гнет психологических трудностей — в силу обстоятельств или 
характера — кому заурядное дается непросто, тот скорее будет искать в 
окружающих и в самом себе нечто, лежащее по ту сторону обычных контактов, будет 
более чувствителен к полутонам и нюансам.
    Позволительно ли говорить о психике типичного психолога или, лучше сказать, 
неслучайного?.. (Боюсь употреблять слово «призвание»...) Если да, то типичный 
психолог (или психиатр) — это именно нетипичная личность.
    Вы встретите здесь и любителей поболтать, и загадочных молчунов... Немало 
людей застенчивых, неуверенных в себе, но есть и настоящие артисты общения (то 
и другое, впрочем, вполне совместимо). Но в каждом конкретном случае, повторю, 
не случайном,— нечто глубоко личное толкает и тянет...
    Общаться с людьми серьезному психологу и легче и труднее, чем человеку 
иного занятия. Легче — потому что приходится кое-что понимать и предвидеть... 
Труднее — поэтому же. Психологические ошибки особо болезненны и неизбежны. 
Мышление профессиональными категориями — некое марсианство, привычное 
иновидение — нужно усилие, чтобы совместить это с привычными представлениями. 
Когда знаешь нечто о подсознании (или только полагаешь, что знаешь) — смещаются 
представления о мотивах поступков, об искренности и фальши...
    Это уже ситуация психолога, ситуация психиатра — капкан роли: собственное 
иновидение плюс иновидение окружающих. Ты обычный, самый, может быть, заурядный 
на свете человек, на коего возложена жуткая обязанность быть экспертом по 
психонорме. Ты профессиональный обыватель, ты монстр. Другим можно быть 
личностями, не быть личностями, сходить с ума,
    156
    не сходить с ума; тебе можно только лишь устанавливать то либо другое. Ты 
должен быть супернормальным, то бишь немножко и даже множко «того». К тебе 
относятся как к транспортному контролеру — с той разницей, что ты тоже 
подозреваешься в безбилетном проезде по жизни.
    ..А что же значит быть ХОРОШИМ ПСИХОЛОГОМ?
    Существуют ли такие?
    Да, есть, были и будут. Доля в массе значительно больше, чем можно 
предположить. Многие не подозревают, что имеют с ними дело или сами таковыми 
являются.
    Манипулятор. Первичный, интуитивный, инстинктивный психолог-практик. Он же, 
если мыслить пессимистически, будет конечным продуктом развития психологической 
науки и за дальнейшей ненадобностью психологию   упразднит.
    Каждый от рождения — гений бессознательной манипуляции. Способность эту в 
наиболее чистом виде сохраняет истеричная женщина (часто и с физическими  
признаками   инфантильности).
    «Обаятель». Очаровательный, милый, всеобщий любимец. Сангвиник или 
флегматик, с долей меланхолии или без нее, но ни в коем случае не холерик. 
Улыбка неотразима. Все достигается нескончаемо льющимся потоком симпатии. 
Особый дефект — неспособность испытать недобрые чувства — вознаграждается. 
Ничего не добивается — все удается. Не знает, чего хочет, может быть, совсем 
ничего. Не ищет любви — она находит его. Манипулятор? Да, бессознательный. До 
времени, а то и до конца жизни, так и не знает о своей силе, только безоблачно 
удивляется. Гений доброты или Иванушка-дурачок. Чем одареннее, тем настойчивее 
скользит за ним некая тень...
    Испортим дитя, добавим расчет. Обаятельный, очаровательный, милый подлец. 
Знает свою силу, умеет пользоваться — для этого не нужно такое излишество, как 
недоброжелательство,— зачем портить нервы? Удается, чего добивается, всегда 
знает, чего хочет. Может быть кем угодно. Артист, актер в самом точном и в 
самом пошлом смысле этого слова. Здесь лучистый обольститель, обаяшечка, там — 
суровый, слегка вспыльчивый и грубоватый добряк, где-то еще — уста-
    157
    лый, немного замкнутый, чуть-чуть обидчивый, но такой надежный и честный 
Дока. При наличии достаточного интеллекта не срежется никогда. Только время 
смывает маску — то, что годика в четыре было и вправду лицом.
    Вычтем обаяние. Перед нами интриган-политик. Холодный игрок, типа Фуше, 
знающий достаточно и себя самого, по крайней мере, со стороны производимого 
впечатления. Отсутствие обаяния возмещается безошибочно точным расчетом. С 
добавкой светскости, аристократизма — становится Талейраном, с честолюбием 
предельной мощности — Наполеоном, с антиобаянием, пробуждающим животный страх — 
деспотом восточно-азиатского   толка.
    Так называемые властные натуры в общежитии не такая уж редкость — тут 
незачем высоко подниматься. Мастерство повелительности — не крик, нет. 
Спокойные, убедительные, иногда лишь слегка акцентированные интонации, мягкие