|
например, мы вместе гуляли или куда-нибудь ехали. С вами возможно все! Чужое
уже не страшно, уже полусвое.
Как же долго я думал, что мой Дом — это мир единственный, главный и лучший
— Большой Мир! А все Чужое — пускай себе, приложение, постольку поскольку...
Как долго считал вас самыми главными и большими людьми на свете!
Но вы так упорно толкали меня в Чужое, отдавали ему — и Чужого становилось
все больше, а вас все меньше.
Когда осваиваешься — ничего страшного, даже без вас. Есть и опасности, зато
интересно. Здесь встречали
23
меня большие, как вы, и маленькие, как я, и разные прочие.
Говорили и делали так, как вы, и не так...
Школа моя — тоже Дом: строгий, шумный, сердитый, веселый, скучный,
загадочный, всякий — да, целый мир, полусвой, получужой. Среди моих сверстников
есть чужие, есть никакие и есть свои. Я с ними как-то пьянею и забываю о вас...
Почему мой Дом с каждым годом становится все теснее, все неудобнее,
неуютнее?
Почему вы год от году скучнеете?
Да вот же в чем де™о наш Дом — это вовсе не Большой Мир, это маленький!
Только один из множества и не самый лучший...
Вы вовсе не самые большие, не самые главные. Вы не можете победить то, что
больше вас, вам не увидеть невидимого. Вы не можете оградить меня от Чужого ни
в школе, ни во дворе, ни даже здесь, дома, вон его сколько лезет, чужого — из
окон, из стен, из меня самого!.. А у вас все по-прежнему — все то же "нельзя" и
"давай-давай"...
Не самые большие — уже перегнал вас, не самые сильные, не самые умные. Это
все еще ничего, с этим можно... Но знали бы вы, как больно и страшно мне было в
первый раз заподозрить, что вы и не самые лучшие. Конец мира, конец всему...
Если мне только так кажется, думал я, то я изверг и недостоин жизни. Если не вы,
давшие мне жизнь, лучше всех, то кто же? Если не верить вам, то кому же?..
Значит, полусвой и вы?.. Где же мой мир, мой настоящий Дом?
Где-то там, в Большом Мире?..
Но как без вас?
Я еще ничего не знаю и ничего не умею, а Большой Мир требователен и
неприступен; все заняты и все занято — в Большой Мир надо еще пробиться, в
Большом Мире страшно...
У меня есть друзья, но они будут со мной лишь до той поры, пока не найдут
своего Дома, мы в этом не признаемся, но знаем: мы тоже полусвой.
„А вы стали совсем маленькими — невидимыми: потерялись.
Я ищу вас, родные, слышите?.. Ищу вас и себя...
Чертополох и три кустика за пустырем...
Испорченный телефон
О трудных родителях
Дураков среди них не больше, чем среди взрослых
— Ты маму любишь?
— Угу. («Раз в день люблю, пять раз не люблю».)
В сравнении с тем, как обычно многословны родители в рассказах о детях и о
себе, дети — великие молчальники.
И не потому, что им нечего рассказать. Потому что некому.
Перед ликом врача младшие трепещут, средние смущаются, старшие замыкаются.
Как докажешь, что ты не в сговоре?
Ответствуют, как приличествует, и могут считать, что искренне...
Узнать, как ребенок относится к взрослым, можно отчасти по его поведению,
глазам и осанке, отчасти по играм, рисункам, тестам и прочим косвенным
проявлениям, но только отчасти. Кое-какую информацию можно было бы почерпнуть,
имей мы незримый доступ к детским компаниям; но даже если бы наша
познавательная техника и шагнула столь далеко, мы, боюсь, оказались бы в
научном смысле разочарованными.
В том, что касается отношений со взрослыми, с родителями особенно, дети не
часто откровенничают и меж собой.
Нужно еще поверить в свое право не то чтобы говорить правду, но хотя бы
думать о ней.
Из записей Д. С.
Мальчик, 5 лет.
— Моя бабушка добрая. ТОЛЬКО ОНА НЕ УМЕЕТ БЫТЬ ДОБРОЙ.
— Не умеет?
— Нет.
— А как же?
— Она кричит.
— Кричит?.. И добрые иногда кричат. И ты тоже, наверное, иногда, а?
— Когда я кричу, я очень злой. А бабушка все время кричит.
— А откуда ты знаешь, что она добрая?
— Мама говорит. (Страхи, капризы.)
26
Мальчик, 7 лет.
— Моя мама очень хорошая и очень скучная. А мой папа очень интересный и
очень плохой.
— А что в нем... интересного?
— Он большой, сильный. Он умеет... (Перечисление.) Он знает...
|
|