не хотел помнить.
    В депрессиях, начиная с какой-то критической глубины, — та же роль в 
трагедийном ключе. Сидел неподвижно, опустив голову. Признавал себя величайшим 
преступником, шептал о своих чудовищных злодеяниях. Требовал жесточайшей казни 
и вечных пыток. Совершал попытки самоубийства. За последней не уследили...
    Меня, как вы понимаете, его гибель потрясла вдвойне. Всю мою семью убил 
Гитлер, я этим зверем сожжена. А тут — ни в чем не повинный, с душой, 
искореженной болезнью, вывернутой наизнанку... Война его обошла, но в какой-то 
мере и он стал жертвой Гитлера, его патологическим отзвуком. Фабула характерна..
. Что такое Гитлер? Незаурядная вариация неуравновешенной заурядности.
    ...И вот странно: со времени, когда я узнала К-ва и два его потусторонних 
лица, я почему-то привязалась к нему, полюбила больше всех остальных больных. 
Не выходил из
    255
    головы; на дежурствах — первым делом к нему. А после его кончины что-то 
непредвиденное случилось с моей душой...
    Может быть, для вас это прозвучит неубедительно или дико, но я освободилась 
от ненависти. Я ПРОСТИЛА ГИТЛЕРА. Ненавижу не фашистов, а фашизм. Более того,, 
чувствую себя виноватой в том, что в мире есть такая болезнь.
    И это при том, что, встреть я сейчас живого Гитлера, приговорила бы его к 
вечным пыткам.
    Коллега, вы можете это ощутить?..
    Я поняла, я поняла... Страдание есть наша природа и способ осуществления 
человеческого призвания. А сострадание — вторая природа, ведущая в мир, где не 
будет вины, а только бесконечное понимание. Обвиняю обвинение. Ненавижу 
ненависть.
    Мир спасет не судья, а врач. (.)
    Коща-нибудь расскажу..
    Еще книга в книге: Она и Он.
    9 В. Леви, кн. 1
    Когда-нибудь
    расскажу,
    как шли навстречу друг другу
    двое слепых.
    Они встретились в пустыне.
    Шли вместе.
    Иразошлись.
    Палило ночное солнце. Шуршали ящерицы.
    Каждый думал:
    не я упустил,
    нет, не мог я его упустить,
    это он
    бросил меня,
    одинокого и беспомощного,
    он обманывал, играя, он
    зрячий, он видел,
    как я клонюсь, спотыкаюсь —
    следит —
    он, он! —
    следит,
    ловит,
    ловит душу мою,
    ведь это вода и пища,
    человечья душа в пустыне —
    вода и пища!
    Уйти от него,
    уйти!..
    Палило ночное солнце,
    Изредка попадались им тени путников,
    еще живыми себя считавших,
    обнимали шуршащими голосами,
    обещали, прощались...
    Чудился голос каждому —
    тот,
    во тьме зазвучавший светом,
    кипение листьев они в нем услышали,
    когда руки сомкнулись —
    это пел запах солнца...
    Что сотворить могут двое слепых?
    Одиночество,
    еще одно одиночество.
    258
    Расскажу, долго буду рассказывать,
    как брели они,
    не угадывая,
    что давно стали тенями,
    одной общей тенью,
    бесконечно буду рассказывать,
    ты не слушай...
    НИЧЕГО НЕ СЛУЧИТСЯ (Эпизод из войны ролей)