какой смысл писать хорошие книги?..
    — Если верно... Пожалуй, что никакого.
    — С другой стороны: книги вроде бы пишутся для того, чтобы глупые люди 
умнели хоть чуточку, а прочие изменялись. А?..
    — Вроде бы для того.
    — Стало быть, если дураки, для поумнений коих предназначены книги, от книг 
дуреют, значит, дураки их и пишут?
    — Логично, Боб, Ну...
    — Погоди, погоди. Умные — мы о них забыли. От хорошей книги умный делается 
умнее. Это что-нибудь значит?
    — Умнеют, значит. Всё больше умнеют.
    — А дураки все дуреют. Всё глубже дуреют. От хороших книг, стало быть, 
между умными и дураками всё более увеличивается дистанция. Так или нет?
    — Выходит, что так, — промямлил я, уставясь на бутылку. Дистанция между 
мной и ею увеличивалась нестерпимо.
    — Какой вывод?..
    — От хороших книг жизнь осложняется.
    — Емко мыслишь. А что, если написать книгу: «Как понимать дураков»?
    — Да их нечего понимать.
    — Ну ты просто гений, нобелевскую за такое. Теперь по-
    109
    pa. Выпьем за дураков. Согласен?... По-дурацки и выпьем. Возьми-ка, друг, 
сосуд счастья обеими лапками. Теперь встань. Смирно. Вольно. А теперь вылей. 
Вылей!!
    От внезапного рыка я едва не упал.
    — Кр-р-ругом — марш! В сортир-р-р! По назначению, без промежуточной 
инстанции!.. Подержи немного вверх дном. За здравие дураков. Спускай воду. 
Брависсимо! Доброй ночи.
    Никогда с того вечера я не видел спиртного у него дома.
    Впоследствии некто Забытыч, тоже фронтовой инвалид, рассказал мне, что Боба 
пьяным не видывали и в том заведении. Затмения, случавшиеся с ним, имели другую 
природу. Батя-Боб, объяснил Забытыч, держал разговоры.
    О заражении
    (Из записей Бориса Калгана)
    (...) Стыдно мне обращаться с тобой как со щенком, в эти моменты обнажается 
и моя слабость, но что же еще придумать? Твое духовное тело еще не образовалось,
 а мое физическое уже не дает времени для размышлений.
    Иногда кажется, что у тебя вовсе нет кожи. Ты уже почти алкоголик... 
Болезнь выглядит как инфекция обыкновенности, пошлость, но язва глубже. (...)
    КОСМИЧЕСКОЕ НЕУДОБСТВО
    — Винегрет в голове, бессмыслица. Не учеба, а мертвечина. Ну зачем, зачем, 
например, все эти мелкие кости стопы?.. — (Я осекся, но глаз Боба одобрительно 
потеплел.) — На пятке засыпался, представляешь? Все эти бороздки, бугорки, 
связки — и все по-латыни!.. Я бы стал педиатром или нейрохирургом, а ортопедом 
не буду. За одно медб-ратское дежурство узнал больше, чем за весь курс. А еще 
эта политэкономия, а еще...
    — Выкладывай, выкладывай, протестант.
    — Девяносто девять процентов ненужного! Стрелять надо за такое образование!.
.
    — Подтверждаю. Шибильный кризис.
    — Чего-чего?..
    — Я говорю: каким чудом еще появляются индивидуумы, »ito-to знающие и 
умеющие?.-..Извини, антракт.
    110.
    (Проплыл сквозь книжный архипелаг туда и обратно.)
    — Вон сколько насобирал консервов. — (Глаз совершенно желтый, бешено 
запрыгал с книги на книгу.) — Иногда думаю: а что, если это финальный матч на 
первенство Вселенной между командой ангелов и бандой чертей?.. А может быть, 
хроника маленького космического сумасшедшего дома?.. Как еще можно понять 
судьбу нашей планет-ки? Почти все неупотребительно, почти все лишено ДЛЯ ТЕБЯ 
смысла. А я здесь живу, как видишь... И для меня это храм, хоть и знаю, что все 
это понатворили такие же олухи, как и я. Все, что ты видишь здесь, на всех 
языках — люди, всего-навсего смертные, надеющиеся, что их кто-нибудь оживит.
    (Длительное молчание.)
    — Вот о чем посчастливилось догадаться... Если только находишь ЛИЧНЫЙ.
ПОДХОД, смысл открывается, понимаешь?.. Способ вживания. Меня это спасло...
    Закрыл глаз. Я понял, что он имеет в виду войну, о которой не говорил со 
мной никогда; но смысл всего сказанного оставался темным.
    — Пока не хватало кое-каких документов, пришлось наняться  сменным 
уборщиком  в  общественный туалет. Одновременно учился. Мозги были еще не 
совсем на месте. Пришиб сгоряча одного, который писал на стене свои позывные. 
Мне этот фольклор... Отскребать приходилось... Тебе интересно узнать, как я 
выучил анатомию?
    -Как?
    — Вошел в образ карикатурного боженьки. Тот — настоящий, там — знаю, такую 
игру любит... Так вот, просыпаюсь, значит, однажды на облачке, блаженно 
потягиваюсь. Чувствую — что-то не то, дискомфорт. Вспоминаю: кого-то у меня не 
хватает на одном дальнем шарике... Но вот на каком и кого — вспомнить, хоть 
убей, не могу. Повелеваю Гавриилу-архангелу: труби срочно, созывай совет 
ангелов. Затрубил Гаврила. Не прошло и ста тысяч лет, как собрались.