что-то на АТС. За это время она и выздоровела. А я-то, тупоголовый, почти 
полтора года промучился — внушал, убеждал всячески, пичкал лекарствами, пытался 
вытаскивать чуть ли не силком на прогулки — казалось, вот-вот, еще одно усилие..
.
    Лечил я таких и «сверху», и «снизу».
    «Сверху» — убеждения, логические и эмоциональные доводы, вдохновляющие 
примеры, опыт микроскопических побед с постепенным увеличением масштаба, 
всяческая психоаналитика... Тяжкий, неблагодарный труд. Редкие победы, очень 
нестойкие.
    «Снизу» — задачка иногда временно решается искусственным забыванием «этого» 
— с помощью ли лекарств, создающих положительный фон настроения (подчас трудно 
отличимый от тупости), или гипнотического внушения...
    Обращал на себя внимание странный парадокс: гипнозу такие люди вроде бы 
«поддаются» со всем возможным усердием, замечательно входят в самые глубокие 
фазы, но... Результаты предельно скромные.
    Наконец дошло, что повышенная подчиняемость и «со-
    98
    знательность» таких пациентов — оборотная сторона медали совсем иной. 
Подсознательно они желают вовсе не вылечиться, а только лечиться, бесконечно 
лечиться. Внутри у этих милых и, кажется, вполне разумных созданий сидит 
эгоцентричный младенчик — слепой вроде бы, но и страшно зоркий — мертвой 
хваткой моментально вцепляющийся во всякого, кто подаст им хотя бы малейшую 
надежду на духовное иждивенчество.
    Для многих, очень многих эта самая фобия как таковая — это вот положение 
больного страхом — и оказывается пятачком безопасности психологической— от 
проблем, конфликтов и противоречий реальности — от судьбы, от себя, от жизни, 
которая...
    Которая самим своим началом имеет в виду и ...
    «Нет!! Нет-нет-нет!.. Только не это!..»
    Поверьте, с вами говорит не герой. Эту младенческую психологию я постиг 
всего более на себе самом. Все пережил: и ужас «приближения», и кошмарную 
унизительность страха... Больше всего это похоже на судорогу, слепую, животную 
судорогу, с какой утопающий тянет ко дну своего спасителя. Разница только в том,
 что спаситель этот не кто-нибудь, а ты сам.
    ...Ну вот, а теперь скажу вам, кто исцелил меня СВЕРХУ. Многие, очень 
многие — неявно, а явно — на 90 процентов — мой любимый друг, мудрый Сенека. 
«Нравственные письма к Луцилию» — там у него все сказано по этому вопросу почти 
исчерпывающе, как, впрочем, и в общеизвестной формуле: «Одной не миновать, а 
двум не бывать» (лучше звучит с перестановкой слагаемых).
    Процентов девять добавил, пожалуй, и я сам — не какими-то особыми усилиями, 
а дозреванием. Посильным додумыванием — того, о чем и так думается поневоле и 
от чего так хочется убежать в бездумье.
    Додумывать — до предела возможного и принимать этот предел. Вот и все.
    Сейчас я уже понимаю, что это не мужество, а всего лишь реализм, простой 
здравый смысл, не более. И вера в духовное бессмертие для меня уже не вера, а 
просто знание.
    Остался еще (цифры условны, конечно) один процент недоисцеленности... 
Наверное, самый трудный. Но я надеюсь, что оставшегося процента жизни на него 
вдруг и хватит.
    Принятие своего пути г—вот чего ищет душа целую
    4*                                             99
    жизнь, сколько бы ни продлилась. Принятие, а не бегство, подобное 
общеизвестной страусиной самозащите.
    Смятение и подавленность отступят, если вы позволите себе осознать это как 
главную нынешнюю задачу, — вот это высокое принятие, а не закоснение в 
стереотипе всепоглощающей «борьбы за здоровье», необходимой как часть жизни, но 
абсурдной как самоцель и невозможной как вечное состояние.
    Убедитесь: в этом нет ничего сверх принятия ЖИЗНИ В ЦЕЛОМ.
    Не обещайте себе, что приступы непременно отступят. Но если уже поняли, что 
дело в памяти, то призовите на помощь память добрую. Память радости. Память 
здоровья. Ее ведь у вас много, несравненно больше, чем памяти боли. Память 
здоровья, память счастья — ее тоже хранят и тело ваше, и душа, и само сердце.
    Обращайтесь в себе — к этой памяти, выходите на улицу—с этой памятью, 
оживляйте ее в себе.
    При такой установке будет ЛУЧШЕЕ ИЗ ВОЗМОЖНОГО. (.)
    Посвящение
    (Из романа)
    Молодой герой этих страниц чем-то напоминает автора в студенческой юности.
    Герой старший —
    личность таинственная, человек сверхживой. Есть смысл читать эту главу как 
учебник
    Тропинки к Тебе начинаются всюду, концов не имеют. Смертному в джунглях 
земных суждено заблудиться. Ищут Тебя молодые, ответствуют старцы, будто нашли, 
а в душе безнадежность.
    Видишь Ты каждого путь. Знаешь заранее, кто забредет на болото, кто в 
ледяную пустыню; кто, обезумев в тоске, брата убьет или себя уничтожит. Больно 
Тебе наблюдать, как рожденные радостью обращаются в скучных чудовищ. Страшно 
смотреть, что творят они с вечной любовью, которою созданы. Ложь производят из 
веры, насилие из свободы. Племя самоубийц!
    Ищешь Ты, в чем ошибка. Просишь снова и снова: ищи...