и мы, и в ожидании не обманулись: раздался 
громкий, довольно-таки противный, а если честно, 
почти матерный мяв. 

Раздался со стороны океана, который окружал нас 
со всех сторон. И матомяв или мявомат тоже, казалось, 
со всех сторон нас окружал, как и в жизни, но источника 
видно не было. Иван Афанасьевич понимающе 
улыбался. Позвал: 

— Хвостик! А rw, подь сюды. 1Сыс-кыс-кыс. 
Хвостика не последовало, но мяв прекратился, и 
наступила блаженная созерцательная тишина. 
Мы осмотрелись. Воды и небеса, небеса и воды... 
Плотоостров Халявин продолжал тихо плыть, а Океан 
Настроений жил вокруг своей жизнью, жил и дышал. 
Летучие рыбы стайкою, словно школьницы, вылетели 
из набежавшей волны и обдали нас веселыми солеными 
брызгами. Еле различимо маячил вдали «Цинциннат
». Беззвучно, как во сне, прошествовала огромная 
водяная гора — волна-небоскреб. Шла было на нас 
прямо, но передумала... 

Какая сила, спрашивали мы себя, все это откуда-то 
вызвала?.. Как облекла чувства, мысли, переживания, 
судьбы целые, жизненные истории — в веш,ества, в существа, 
в плотность, в зримость, в слышимость, в ощутимость 
на ошупь, на вкус и запах?.. Неужели все это 
только игра нашего воображения, забавы фантазии и 
словесные изыски? 

Не думается ли вам иногда, милый читатель, что и 
тот живой, ласковый и жестокий мир, который нас 
с вами окружает, от которого мы плоть и кровь — тоже 
Чье-то воображение, игра или сновидение?.. 

Негромкое, но отчетливое чавканье, вперемешку 
с рыкоурчанием: «рррмвавава!... рррмввууррр!», заставило 
нас прервать размышления. 


pe^eto (У&дб?о^ос1 

Прямо перед нами на скатерти-самобранке сидел 
кот энциклопедически-помойного цвета, иными прилагательными 
передать окрас его затрудняюсь. Драный 
и рваноухий, как уважающему себя коту полагается, 
сидел кот — и жрал. 

Со скоростью необычайной, как пылесос, влопывал 
в себя последние остатки того, что только что было, 
казалось, образчиком неизбывного и немеркнущего 
кулинарного изобилия. 

— Ну кыш, кыш, хватит жадничать, — с напускной 
строгостью обратился к коту ИАХ. — А впрочем, чего 
уж.... Доедывай, как говорится, уплочено. Щас еще сделаем: 
шгетмадпоаопоегопивпоф! 
Скатерть разом пополнршась, а кот отскочил в сторонку, 
облизываясь и тракторно мурлыкая. 

— Так вот кто петуший супостат, — догадался я. 
— Еще одна подсущность? — спросил ДС. 
— Вай нот иф ее, — подмигнул ИАХ чуть исподлобья, 
слегка наклонив голову и приподняв одно плечо 
так, что сам стал смахивать на кота. — Люблю мялсо, 
в людях кое-что попимяу... в крышах... 
— Как звать? Хвостик, 
да? — осведомилась Оля. 
— Хвостик — это аббревиатура, 
— важно 
сказал ИАХ. — Для домашнего 
употребления. 
А полное имя, прошу любить 
и жаловать — Нахвостодоносор. 
— В честь этого? Как 
его... На ухо... На в ухо... 
— Не столько в честь, 
сколько в отличие. 
1309?