Сажаю напротив себя, весь его сомнамбулизм собираю в одну точку: сейчас он 
будет читать мои представления. Я буду молчать и представлять, и он тоже.
    Концентрируюсь.
    Часы. Ответ: очки.
    Кольцо. Ответ: галстук,
    Как прикажете толковать? У очков круглые стекла и у часов... Кольцо 
надевается (на палец) и галстук (на шею). А?
    Ерунда. Конечно, ничего не вышло. Спать.
    Может быть, не получается потому, что я в принципе в это не верю — от 
рационального ума, знаний о мозге, которые подсказывают нетелепатические 
гипотезы. А может быть, это выходит лишь самопроизвольно, спонтанно? (Хитрый и 
сильный аргумент телепатов.) Может быть (и наверняка), все надо методически 
обставлять совсем иначе. Внушать ему, например, не концентрацию на мне, а, 
наоборот, свободу, праздность мысли...
    Не знаю. Хочу отречься от слишком категоричных суждений, которые высказывал 
в другой книге. Просто не знаю.
    В собственной практике очень подозрительным в этом смысле мне показался 
только один случай. В. А. — одна из моих первых сомнамбул, милая и симпатичная 
женщина, которую мне удалось избавить от навязчивостей и депрессии, в 
гипнотическом состоянии, как и в жизни, удивительно живая и чуткая собеседница, 
с четкой, мгновенной реакцией. Вместе с тем гипнотический сон ее оказывался 
чрезвычайно глубоким; элементарные зрительные представления легко переходили в 
сюжетные переживания типа сновидений, так что с моей стороны требовалась 
особенная бдительность. Однажды, например, при внушении «вы видите яркий 
мигающий свет» на лице ее изобразился нарастающий ужас, она чуть не закричала  
— тут  же отменяю  внушение,  спрашиваю:
    —  Что увидели?
    —  Машина ехала... Прямо    на меня...    фарами... ослепила...
    В другой раз я внушил ей в порядке эксперимента, что по выходе из гипноза 
левая рука ее будет в течение пяти минут нечувствительной. В. А. просыпается, 
встает, а левая рука болтается, как тряпка (не только потеря чувствительности, 
но и двигательный паралич, Павлов назвал бы это иррадиацией торможения). В. А. 
несколько озадачена, трясет рукой:
    «Отлежала». Дополнительным внушением быстро все снимаю.
    На одном из сеансов, погрузив В. А. в глубокое гипнотическое состояние, я 
вышел из гипнотария и отправился на другой этаж по каким-то делам. При этом я 
не сделал обычной в таких случаях оговорки, что удаляюсь и до моего появления 
она будет спать, ничего не слыша. На сей раз контакт со мной остался 
напряженным, взвешенным, она все время ожидала...
    Вернувшись, я стал разговаривать с В. А. и спросил, где я, по ее мнению, 
мог быть. К моему удивлению, она после некоторого колебания точно указала место,
 куда я ходил.
    —  А как вы об этом узнали?
    —  Все время вас    слышала.    Чувствовала    ваше присутствие.
    Что я делал? Насчет этого она сказать не могла ничего, кроме:
    —  С кем-то разговаривали.
    И это была правда. Но психиатры в основном только и делают, что 
разговаривают.
    После этого я четырежды намеренно повторял ту же ситуацию, отправляясь 
каждый раз в разные места. Из них дважды В. А. называла место верно, а все это 
происходило в большом трехэтажном корпусе больницы.
    —  Так что же вы — слышали меня или видели?
    —  Не могу вам сказать... Как-то чувствовала.
    Это, могло быть, конечно, просто случайным угадыванием с элементом 
вероятностного прогнозирования: ведь она знала расположение основных помещений 
корпуса (физиотерапия, холл для встреч с родственниками и пр.) и приблизительно 
знала, куда в какое время может пойти врач. Но нельзя исключить и какого-то 
сверхобострения чувствительности...
    Чешский исследователь Мартин Рызл специально отбирал среди сомнамбул тех, 
которые показывали высшие результаты в угадывании на ощупь цвета карточек, 
запечатанных в светонепроницаемые конверты. Этих сомнамбул он специально 
тренировал в гипнозе, пока не добивался стойких результатов со значительным 
перевесом над статистической случайностью. Опыты достаточно четкие, с солидной 
математической выверкой, но они все же нуждаются в дополнительном повторении, 
подтверждении, критическом анализе...
    
    После окончания курса лечения мы с В. А. сделали еще одну телепатическую 
попытку. Она любезно согласилась прийти на эксперимент домой к Михаилу 
Сергеевичу Смирнову, известному нашему специалисту по парапсихологии, у 
которого редко и счастливо сочетаются неистребимая готовность энтузиаста ко 
всяческим чудесам и неподкупная, дотошная строгость скегпика. Мы решили 
попробовать самую что ни на есть банальщину: мысленно внушать зрительные 
представления. В. А. согласна на все. Усыпляю.
    ...Что такое? Куда девалась обычная легкость контакта? Я задаю В. А. 
вопросы, но она не может выдавить из себя ни слова, будто онемела. Ни о каких 
мысленных внушениях, понятно, не может быть и речи. Пробуждаю. В. А. не очень 
хорошо себя чувствует, какая-то тяжесть в голове, разбитость. Энергичные 
дополнительные внушения.  Все проходит.
    Поделом нам с М. С.: конечно, безобразная, непродуманная постановка опыта. 
Как будто нарочно сделали так, чтобы все испортить, если даже бы что-то и было.