здоровенно-тяжелые, они в 15 лет смотрят сверху вниз на родителей, которые 
считались когда-то высокими, и телесно уже вполне готовы стать папами и мамами. 
Питание? Радиация? Может быть. А может быть, и ранний избыток впечатлений, 
который через сердцевину мозга, гипоталамус, действует на гипофиз.
    Никто ни дня, ни часа не остается тем же, но у одних облик в основном готов 
уже с детства, чуть ли не с рождения, и всю жизнь только «редактируется», 
другие же проходят через множество... Год-другой — и их уже трудно узнать, а 
потом вдруг надолго останавливаются в каком-то одном качестве. Или, наоборот, 
устойчивый облик вдруг с какого-то момента начинает резко меняться.
    Есть самая общая схема композиции, но у каждого гормональная симфония 
звучит на свой лад. Сильно ли, слабо ли, долго ли, коротко ли у одного звучат 
одни инструменты, у другого другие. Порой какая-то партия звучит фальшиво, а то 
и весь оркестр играет кто в лес, кто по дрова.
    Гигантский рост, громадные тяжелые конечности, крупные черты лица при 
гипертрофии мозгового придатка; карликовость при атрофии. Лунообразное лицо, 
особая вздутая полнота, чрезмерный волосяной покров при повышении функции 
надпочечников; дряблая худоба, смуглость, обильные родимые пятна при понижении; 
щитовидное пучеглазие с застывшим выражением ужаса... Вид евнуха при 
недоразвитии половых желез... Это крайности, а сколько бесчисленных переходов, 
образующих текучую область нормы, сколько ничем не примечательных, 
примелькавшихся обликов, скрывающих субпатологию.
    Худощавый человек с бледной нечистой кожей, вздернутой верхней губой, 
бесформенным носом... Только специалист высшей квалификации разглядит в этом 
облике врожденную недостаточность секреции маленьких околощитовидных железок. 
Это недостаточность не той степени, чтобы привести человека в клинику, но ее 
вполне хватает на многие неприятности: дрожат руки, мелко подергиваются 
различные мышцы. А его признавали то ипохондриком, то неврастеником.
    Здесь множество неизученных тонкостей, такая масса индивидуальных нюансов. 
Важно не только количество и качество гормонов, но и реакция на них 
тканей-адресатов. Похоже, что при некоторых видах шизофрении мозг перестает 
должным образом реагировать на гормоны; быть может, этим же объясняются и 
некоторые случаи извращений...
    В крови у мужчины всегда наряду с мужскими есть некоторое количество 
женских гормонов, у женщины соответственно наоборот. Но индивидуально, как 
выяснилось, такие соотношения могут быть самыми разнообразными: при среднем 
содержании мужских (у мужчин) — повышенное содержание женских, или чересчур 
много и тех и других, или чересчур мало, и так далее... Естественно, все это 
должно как-то влиять и на облик и на поведение. Как?
    Если бы знать, если бы были однозначные соотношения... Мы можем заметить, 
что некоторые мужчины весьма или несколько женственны, иногда только чуть-чуть, 
в каких-то поворотах, в неуловимых движениях; немало и женщин с той или иной 
примесью мужественности. Далеко не всегда это неприятно. Мне кажется даже, хотя,
 возможно, я ошибаюсь, что именно такая чуть повышенная примесь начала другого 
пола (при достаточно сильной выраженности своего собственного) причастна к 
повышенной одаренности и что типы крайне односторонне мужественные или 
женственные имеют мало шансов на интеллектуальную незаурядность.
    К спорту гормоны тоже имеют серьезное отношение. Не будем касаться вопроса 
о спортсменках-женщинах, скажем о мужчинах. Тренеры баскетбольных команд, 
разыскивающие сверхдвухметровых гигантов, которые не бросают, а вкладывают мяч 
в кольцо, много бы дали, чтобы сделать своих добродушных питомцев поживее и 
порасторопнее. Увы, это не просто, ибо гормональный тип этот отличает 
нервно-психическая замедленность.
    В самом деле, зачем таким великанам еще и спешить? Поэтому, вероятно, они 
так редки: в природной борьбе проигрыш в скорости слишком серьезен, и в 
отдаленные времена отбор их, надо думать, не миловал. Умственные способности 
таких гигантов часто оставляют желать лучшего, но могут быть и нормальными, 
иногда даже повышенными. Свою медлительность они могут компенсировать точностью.

    (К этому типу принадлежал один наш известный хирург, недавно умерший. Росту 
в нем было 2 метра 3 сантиметра. Это был человек эпический, феноменально добрый.
 Студенты и больные его обожали. У нас в Союзе он был пионером переливания 
крови. Я видел, как он оперирует: необъятные ладони его накрывали чуть ли не 
весь операционный стол, и под ними все происходило само собой.)
    Иная картина, когда сверхдеятельность гипофиза сочетается с повышенной 
щитовидной функцией. Такие гиганты для баскетбола клад: щитовидный гормон 
ускоряет реакции. Изумительные, стройные великаны-атлеты. Высокая возбудимость, 
подвижность. Но — раздражительность. Постоянное внутреннее беспокойство, 
какая-то глубокая, странная для таких размеров неуверенность в себе. Они 
самоутверждаются в интенсивной деятельности. Внешнее поведение может быть 
сверхуверенным и спокойным, они находчивы и иногда достигают удивительного 
самообладания. Интеллект бывает чрезвычайно высоким.
    К этому типу, в крайнем его выражении (я отвлекаюсь от спорта), принадлежал 
Петр I: рост 2 метра 4 сантиметра, очень выпуклые «щитовидные» глаза. 
Маяковский, которого кто-то из друзей назвал «волооким»... Таких гигантов и 
субгигантов мы находим среди выдающихся деятелей многих областей: от политики 
до искусства, от Линкольна до Станиславского. Они олицетворяют собой красоту 
человеческой мощи, и все же где-то, в самом основании своей душевной 
организации, несут нечто детски наивное, беззащитное.
    Гормон щитовидной железы химически близок адреналиновому семейству, 
непременному участнику всех баталий нервного напряжения. Избыток гормона