доказать свою компетентность.
    Молодой приезжий красавец аббат очаровывал всех в Цюрихе; Лафатеру его 
физиономия не понравилась. Через некоторое время аббат совершил убийство.
    Граф, влюбленный в молодую супругу, привез ее к знаменитому физиономисту, 
чтобы получить новые свидетельства исключительности своего выбора. Она была 
удивительно хороша собой, он хотел услышать, что и душа ее так же прекрасна. 
Лафатер заколебался: по некоторым признакам он почувствовал, что моральная 
устойчивость юной графини оставляет желать лучшего. Огорчать мужа не хотелось, 
и Лафатер попытался увильнуть от ответа, но граф настаивал. Наконец Лафатер 
решился и выложил ему все. Граф обиделся, не поверил. Через два года жена 
бросила его и кончила свои дни в непотребном заведении.
    Дама из Парижа привезла дочь. Взглянув на девочку, Лафатер пришел в сильное 
волнение и отказался говорить. Дама умоляла. Тогда он написал что-то, вложил в 
конверт и взял с дамы клятву распечатать его не раньше чем через полгода. За 
это время девочка умерла. Мать вскрыла конверт. Там была записка: «Я скорблю 
вместе с вами».
    —  Вы страшный человек, — сказал Лафатеру на аудиенции император Иосиф I,  
— с вами надо быть настороже.
    —  Честному человеку нечего   меня   бояться,   ваше величество.
    —  Но как вы это определяете? Я понимаю: сильные страсти накладывают 
отпечаток, ум или глупость видны сразу, но честность?
    — Это трудно объяснить, ваше величество. Я стараюсь не следовать 
авторитетам, а полагаться на чувство и опыт. Иногда все решает мельчайшая 
черточка. Лицо может быть безобразным, неправильным, но честность и 
благородство придадут его чертам особую гармонию...
    Разумеется, он начинал не на пустом месте. За его спиной возвышалась 
массивная тень Аристотеля, который в своем всеведении, конечно, не мог обойти 
столь пикантный предмет:
    «У кого руки простираются до самых колен, тот смел, честен и свободен в 
обращении.
    Кто имеет щетинистые, дыбом стоящие волосы, тот боязлив.
    Те, у коих пуп не на середине брюха, но гораздо выше находится, 
недолговечны и бессильны.
    У кого широкий рот, тот смел и храбр».
    На таком уровне мыслил этот могучий ум.
    Титан античности положил начало и так называемой животной физиономике: 
толстый, как у быка, нос означает лень; с широкими ноздрями, как у свиньи, — 
глупость; острый, как у собаки1, — признак холерического темперамента; торчащий,
 как у вороны, — неосторожность. Направление это было развито до полного тупика 
знаменитым Портой, художником итальянского Возрождения, который достиг 
предельного искусства во взаимной подгонке физиономий зверей и людей, так что 
их уже нельзя было и отличить друг от друга. В лице Платона Порта, между прочим,
 уловил сходство с физиономией умной охотничьей собаки, но этой традиции 
знаменитого дипломата Талейрана сравнивали с лисой; у грозного Робеспьера 
находили в лице нечто тигриное, а старые ворчуны-аристократы времен Людовика 
XIV, говорят, были похожи на благородных императорских гончих.
    Лафатер знал, конечно, что как источник практически важных сведений о 
человеке физиономия ценилась с древности, но у авторитетов не сходились концы с 
концами. Известный физиономист Зопир, тот самый, что объявил Сократу о его 
низких пороках и, к своему вящему удивлению, услыхал подтверждение из уст 
самого философа, был уверен, что большие уши — признак изысканного ума. Плиний 
Старший же уверял: у кого большие уши, тот глуп, но достигает глубочайшей 
старости.
    Незаурядным физиономистом считался Цезарь. Когда ему хвалили Кассия, его 
будущего убийцу, он заметил:
    
    Хочу я видеть в свите только тучных, Прилизанных и крепко спящих ночью. Л 
Кассий тощ, в глазах холодный С.юск. Он мною думает, такой опасен.
    В   Шекспир
    
    Знал ли Цезарь, что своими сомнениями предвосхищает одну из самых блестящих 
и спорных концепций психиатрии XX века? Подбирая солдат в свои легионы, он 
интересовался, бледнеют они или краснеют в моменты опасности: тех, кто бледнеет,
 не брал. Однако, как писал позднее Хуан Уарте, Кай Юлий не знал многих 
элементарных вещей: например, что лысина признак способностей полководства. 
Вместо того чтобы гордиться ею, этот развратник стыдливо зачесывал шевелюру 
вперед.
    Сам же Уарте, знаменитый испанский врач и психолог, был убежден, что 
врожденные задатки человека однозначно записаны в облике. «Чтобы определить, 
какому виду дарований соответствует мозг, необходимо обратить внимание на 
волосы. Если они черные, толстые, жесткие и густые, то это говорит о хорошем 
воображении или хорошем уме; если же они мягкие, тонкие, нежные, то это 
свидетельствует о хорошей памяти, но не больше».
    Альберт фон Больштедт, средневековый схоласт, алхимик-чернокнижник, за свои 
необычайные познания прозванный Великим, оставил миру среди прочих откровений 
«науку распознавать людей», где встречаются следующие ценные указания.
    О волосах:
    «Те, у кого волосы кудрявые и притом несколько приподнявшиеся ото лба, 
бывают глупы, более склонны ко злу, нежели к добру, но обладают большими 
способностями к музыке».