специальностей, теоретических и прикладных, — одно их перечисление могло бы, 
вероятно, составить целую книгу. Инженерная психология, педагогическая 
психология, социальная психология... Вавилонская башня. Как это обычно, к 
сожалению, и для других наук, представители отраслевых дисциплин постепенно все 
больше отгораживаются друг от друга. Сложная терминология и системы понятий, 
колоссальный объем данных, экспериментов, гипотез... На научных заседаниях 
психологов я не раз слышал споры о том, чем же, наконец, должна заниматься 
психология, какой такой предмет изучать. А «предмет», мне казалось, находится 
совсем рядом и даже ближе...
      При некоторых наших научно-психологических учреждениях созданы коллективы,
 исследующие производственные и семейные взаимоотношения, проблемы контактов и 
одиночества, причем исследуемым пробуют оказывать и консультативную помощь. 
Бывает, что психологам не нравится место, куда их направляют (какое-нибудь КБ); 
тем не менее редко встретишь психолога, который пожалел бы о выборе профессии.
      В нашем университетском курсе психологии есть и под-ветвь «медицинская 
психология», изучающая психику больных и психологическую ситуацию «больной — 
врач». После такой специализации психологи могут работать в медицинских 
учреждениях и помогать врачам.
      Врач-психолог. Время бежит быстро — пока я собирался вам писать, с 
запозданием узнал, что врачи-психологи на вполне законных основаниях, так 
именно и называясь, прикомандировываются к отдельным перспективным спортсменам. 
«Врач-психогигиенист» — один из синонимов.
      Статус этой специальности в широком смысле ждет все-таки уточнения. По 
идее врач-психолог должен пройти как медицинскую, так и психологическую 
подготовку, понимать как болезнь, так и здоровье (и телесное, и душевное), да 
еще приобрести особые навыки общения и воздействия на людей (см. выше и ниже 
определения психотерапевта). Но на деле получить эти два огромных образования 
очень трудно: на это уйдет едва ли не треть жизни. Ведь врач, не имеющий хотя 
бы пяти лет стажа, — еще не врач, а психолог без опыта разнообразного и 
длительного общения — еще не психолог.
      Есть страны, где узаконена специальность «психолог-консультант» или 
«психолог-практик». Люди, так себя называющие, не обязательно с врачебным 
дипломом, берутся помогать своим подопечным в разрешении разного рода личных 
проблем. Неумение управлять собой и организовывать свою жизнь, завязывать и 
поддерживать отношения, дисгармонии характера, сексуальные трудности, 
всевозможные страхи и комплексы неполноценности, одиночество, пристрастие к 
алкоголю или наркотикам, потеря смысла жизни...
      Человеку, сознает он это сам или нет, нужно, чтобы его поняли и утешили, 
вдохновили и просветили; чтобы разобрались в его конфликтах, научили понимать 
других и руководить собой; чтобы не только дали совет, но и помогли его 
выполнить... Довоспитание и перевоспитание, доучивание жизни и переучивание, 
духовная поддержка и духовное руководство — ни много ни мало. Вот что требуется 
от понимающего, назовем ли мы его психиатром, врачом-психологом, воспитателем, 
другом или, как называют индусы, «гуру» — учителем, пастырем. Но одно дело — 
что требуется, другое — что предлагается...
      Границы между действительно квалифицированной помощью, простым 
человеческим содействием и шарлатанством провести сложно, и суть не в названии, 
а в содержании духовной работы, которое никогда не вместится ни в какую 
номенклатуру.
      (Я чувствую, что этот беглый обзор более дразнит вас сложностью, чем 
проясняет положение вещей, но мы стеснены местом и временем).
      Психотерапевт. В буквальном переводе то же, что и «психиатр», — 
«врачующий душу». Так бы оно и должно было быть — одно и то же, но на практике 
получается разница... Мне представляется, что психиатр непременно должен быть и 
психотерапевтом; но психотерапевтом может быть и врач любой другой 
специальности, и даже, если слегка расширить понятие, не обязательно врач. 
«Может» и «должен»: между этим тоже не нахожу границ...
      В диспансерном психотерапевтическом кабинете ко мне сразу же валом 
повалили такие сложные и разнообразные пациенты — на первый, да и на второй 
взгляд люди совершенно нормальные (и это несмотря на «профильность» учреждения),
 — что пришлось срочно обложиться справочниками и учебниками, обновить пути в 
Ленинскую и медицинскую библиотеки... Разумеется, никто уже не ждет той 
универсальности, что требовалась когда-то от земских врачей — они были 
одновременно и терапевтами, и хирургами, и акушерами-гинекологами, и 
психиатрами, — теперь это утопия, сказка, но все-таки...
      И главная трудность: вместе с больными и их болезнями в кабинет мой уже 
совсем без стеснения ворвались их личные проблемы и житейские дела, их духовные 
кризисы, тупики и искания, не определяемые никакими научно-медицинскими 
терминами. Не испугаться отчасти помогло то, что мой жизненно-ролевой опыт 
врачебной деятельностью не замкнулся. В студенческий и аспирантский периоды, да 
и позднее, я много ездил и путешествовал, успел поработать сельскохозяйственным 
рабочим на целине, отбыл службу в армии, был лесосплав-щиком, грузчиком, 
преподавателем медучилища, литконсуль-тантом, лектором, газетным 
корреспондентом, переводчиком и т. д., включая и довольно утомительную 
должность киноактера (сыграл роль больного в учебном фильме по психиатрии). Все 
это были кратковременные, но очень полезные врезки в основной курс. Ибо, когда 
я наконец понял, что настоящая моя профессия называется человековедением, и 
никак иначе, — тогда ясно открылось и то, что даже такая, казалось бы, безмерно 
насыщающая в этом смысле специальность, как врач-психотерапевт, имеет свою 
узость; что и это — лишь «точка зрения», щелка в человеческий космос. А главным