постоянна у каждого, где бы, когда и по какому поводу он ни стучал. Оказалось, 
что однояйцевые близнецы по скорости стука отличаются между собой не больше, 
чем каждый от самого себя в разное время. Это как будто мелочь, во всяком 
случае, чистая физиология. Но есть и совпадения других уровней. Известен случай,
 когда близнецы, ничего друг о друге не зная, примерно в одно время женились, 
развелись, в один год заболели психически и покончили жизнь самоубийством. 
Другие близнецы, жившие много лет порознь, в один год приобрели собак 
одинаковых пород и назвали их одинаковыми именами. Вряд ли это было чисто 
случайным совпадением.
    Но вот и иное: у двух близнецов обнаружили почти полное совпадение по 
тестам на беззаботность, гибкость, решительность, настойчивость и так далее. 
Все совпало, и, судя по тестам, это должны были быть в высшей степени схожие в 
жизни люди. Оказалось, однако, что один из этих близнецов — положительный 
гражданин, занимает почетное положение в обществе, а другой — 
уголовник-рецидивист.
    Мне пришлось наблюдать случай: одна из сестер-близнецов болела шизофренией, 
а другая страдала алкоголизмом и истерией. Жили они вместе, пока одна из сестер 
(вторая) не вышла замуж. До этого обе были здоровы и во всех отношениях 
удивительно схожи. Вскоре после замужества второй сестры у первой возник 
приступ шизофрении с бредом преследования; довольно быстро психоз привел ее к 
инвалидности. У замужней сестры истеричность и алкоголизм развивались исподволь.
 В конце концов она развелась с мужем. Се,-стры сохранили хорошие отношения, но 
психически отличались друг от друга все больше. Вторая трогательно заботилась о 
первой. Она пошла работать сестрой в психоневрологический диспансер, но наконец 
и ей пришлось лечь в психиатрическую больницу. Ей удалось помочь: она 
прекратила пить и смогла снова устроиться на работу. Состояние первой так и 
осталось без перемен.
    Трудно сказать, что было бы, не выйди замуж одна из сестер. Но случай этот, 
как и многие другие, показывает, что в наследственность чаще всего переходит не 
сама психическая болезнь, а какая-то предрасположенность, что-то скрывающееся 
за болезнью и делающее ее появление более вероятным, чем у других. Это «что-то» 
может проявиться вовне в формах, которые психиатры ныне считают либо за 
одинаковые болезни, либо за совершенно различные; но может и вовсе не 
проявиться; лишь иногда промелькнет, как тень, даст легкую, едва уловимую 
окраску поведению или совсем ничего...
    Генетическое «что-то» проявляется и во внешности. Если поработать в 
психиатрии хотя бы год-другой, непременно заметишь, что некоторые лица, вернее 
типы лиц, у больных как бы повторяются. Память бессознательно фиксирует эти 
повторения и потом проявляется в виде интуиции: встретишь, например, на улице 
человека и уже по лицу видишь, что это «то». И в самом деле, часто эти 
предположения оправдываются (я иногда даже специально себя проверял). Часто, но 
не всегда...
    Одна знакомая врач-психиатр уверяла меня, что у больных шизофренией 
типичные волосы, и точно обрисовала какие (не выдам секрета). Я, действительно, 
часто убеждался в ее правоте. Но по крайней мере в одном случае она ошиблась.
    Не приходится сомневаться, что люди рождаются психически неодинаковыми даже 
в одной семье. Но основной вопрос, видно, не в том, что играет главную роль — 
наследственность или среда, а в том, как происходят взаимодействия между ними. 
Эти взаимодействия не являются просто количественным сложением сил, они рождают 
какие-то новые качества.
    Небольшими могут быть и различия в наследственных свойствах и в условиях 
жизни и воспитания. Но маленькой искры хватает, чтобы поджечь порох, легкой 
зазубрины довольно, чтобы ключ не открыл дверь, небольшой промашки достаточно, 
чтобы две руки так и не встретились в рукопожатии.
    
    ВРЕМЯ НЕ ЖДУТ 
    
    Маленький тамбур возле палаты. Мимо то и дело снует сухонький бормочущий 
старичок. Сейчас он опять подойдет и опять с тем же выражением и интонацией 
задаст тот же вопрос. Минуты две-три нужно, чтобы ситуация в его мозгу 
повторилась.
    Два соседа в палате. Один говорит преимущественно о политике, другой о 
врачах и о том, как он себя чувствует. Оба приятные люди, по видимости вовсе не 
сумасшедшие
    Обещал подойти врач.
    Время замедлило ход.
    У него было все — блистательный интеллект, эрудиция, находчивость, 
остроумие, самоусиливающиеся дары судьбы, были две страсти: работа и женщина, 
гармоничная семья, где быта словно не существовало. И успех, и известность, и 
эта уверенность, рождавшая у некоторых зависть и раздражение. Это было 
закономерное проявление силы, естественное стремление атлета поиграть и 
покрасоваться мускулами ума, брызги фонтана психического здоровья. Он, 
одаренный физик, был твердо уверен в себе. Он работал и жил темпераментно, с 
наслаждением, не задумываясь о причинах, дававших ему этот высокий жизненный 
аппетит. «Пусть радуются хорошо рожденные!» Превосходное чувство реальности и 
тонкая ориентировка позволяли ему предвидеть и с легкостью предупреждать 
трудности, неизбежные в путанице взаимоотношений. Тактичность и 
доброжелательность, умение уступить и признать чужие заслуги и безжалостность 
только там. где начинается умственное соревнование. Он ощущал себя воином 
мыслящей армии, где все за всех и все против всех. В сущности, единственное,