содержанию были ничуть не лучше, а быстрые тараторили что-то неразборчивое. 
После приема мескалина все голоса умолкли, и больной выписался из клиники с 
улучшением.
    И наконец, опыты французского фармаколога Руийе, которые приводит Л. Л. 
Васильев в своей книге «Внушение на расстоянии». «Действию пейотля был 
подвергнут молодой инженер Т. Г-жа С. попробовала мысленно внушить ему 
зрительную галлюцинацию — бюст поэта Данте. Через три минуты перципиент 
объявил:
    «Голова Данте очень отчетливо слева».
    После этого таким же образом был внушен галлюцинаторный образ волка. 
Испытуемый произнес: «Лес; чувство одиночества; на меня глядит волк;\
    «Они пили шоколад, ели грибы с медом... некоторые танцевали, плакали, 
другие, еще сохранявшие рассудок, оставались на своих местах и тихо покачивали 
головами. В свттих видениях они наблюдали, как они погибают в сражениях, 
пожираются дикими зверями, берут в плен врага, становятся богатыми, нарушают 
супружескую верность, как • им разбивают головы, они ; превращаются в камень 
или мирно уходят из жизни... А когда действие гриба проходило, они рассказывали 
друг другу о своих видениях». В «Общей истории Новой Испании» францисканский 
монах Бернардино
    де Сахагун повествовал еще об одном священном снадобье индейцев.
    Волшебный гриб теонанакатл. Его каменные изображения нашли в Гватемале, в 
тысячелетней культуре майя. Под шляпкой гриба, похожего на наш подосиновик, в 
ножку врезана полукрысиная, получеловеческая головка в орнаменте; мордочка 
смотрит чуть вверх, диковато и настороженно. Это дух.
    История повторилась: после запрета магический культ не исчез, но стал 
тайным. Индейцы хранили тайну теонанакатла 400 лет. Но в 30-х годах нашего века 
ученые, наконец, напали на след. Обряды с теонанакат-лом подсмотрели этнологи.
    Американец Уэссон вместе с индейцами одной глухой деревушки участвовал в 
магическом ритуале. Он съел двенадцать грибов в тесной хижине, где вокруг 
алтаря сидели индейцы.
    Перед алтарем бормотала заклинания старуха знахарка, которая съела около 
пятидесяти грибов. В фантастических видениях американца настойчиво повторялись 
геометрические фигуры, удивительно напоминавшие орнаменты индейских культур.
    А через два года швейцарский биохимик Гофман в своей лаборатории съел 32 
высушенных теонана-катла.
    «Через полчаса все вокруг изменилось самым чудесным образом, обрело 
мексиканский характер. Я понимал, что, зная о мексиканском происхождении этих 
грибов, я могу видеть только мексиканские мотивы, и сознательно старался 
сохранить нормальное видение окружающего мира. Но, несмотря на все усилия воли, 
мои старания видеть обычные формы и краски оказались напрасными. С открытыми и 
закрытыми глазами я видел лишь индейские орнаменты с их характерными 
сочетаниями красок. Когда надо мной наклонился врач, чтобы измерить кровяное 
давление, он превратился для меня в ацтекского жреца, приносящего жертву, и я 
не был бы удивлен, если бы в руках у него появился обсидиановый нож. Несмотря 
на всю серьезность опыта, я не мог не развеселиться при виде того, как знакомое 
лицо моего коллеги стало совершенно индейским. Приблизительно через полтора 
часа после приема грибов натиск внутренних видений — а это были в основном 
абстрактные, быстро меняющиеся по форме и краскам картины — принял такой 
стремительный размах, что я боялся раствориться и потеряться в этом водовороте 
форм и красок. Через шесть часов сон кончился. Но сам я не имел представления о 
том, сколько длилось это состояние, в котором чувство времени было потеряно. 
Встреча с реальной действительностью воспринималась как счастливое возвращение 
на родину из чужого, но совершенно реального мира».
    Гофман выделил из гриба активное химическое начало и дал ему название 
«псилоцибин» (от официального латинского наименования гриба «псилоцибес»).
    Анализируя химический состав вещества, он натолкнулся на факт 
исключительного значения. Оказалось, что псилоцибин по своему строению родствен 
химическому топливу наших нейронов! Структурную основу его составляет индол — 
органическое вещество, служащее скелетом для многих биологически важных 
соединений и в особенности для тех, которые используют нервные клетки.
    Это родство наводит на мысль о подмене! Не входит ли псилоцибин в мозговые 
клетки, как чужой ключ в замок? Не происходит ли химической мимикрии?
    Псилоцибин, мескалин и другие вещества, вызывающие искусственные психозы, 
так н были названы «пси-хотомиметиками» («мимео» — по-гречески «подделываюсь», 
«притворяюсь», «изображаю»). Их называют и галлюциногенами. Почти все они имеют 
в своей химической основе индол. Подделываясь под естественное нейронное 
топливо, психотомиметики, видимо, предательски проникают в интимные обменные 
механизмы нервных клеток. Их действие можно сравнить с действи* ем антибиотиков 
на бактерии. Антибиотики очень псЛ хожи по строению на вещества, используемые 
бакте'-риями, и поэтому обменные системы бактерий охотно захватывают их, не 
замечая подвоха. Они отличаются от нормальных веществ лишь чуть-чуть, но это 
«чуть-чуть» вызывает блокаду обмена и гибель бактерии. А психотомиметики?
    Их «чуть-чуть» приводит к дезорганизации работы нейронов и межнейронных 
контактов.
    
    ДЖИНН ОТПРАВЛЯЕТСЯ В ПУТЬ 
    
    «Я слышу то, что обоняю. Я мыслю то, что вижу. Я взбираюсь по музыкальным 
аккордам. Я впитываю орнамент...»
    «.. Я понял истинное значение любви. Некоторые называют это богом, и мне