началось!..» Те несколько секунд, пока я разбиралась, в чем дело... 
Проснулась-то я утром, светило солнце, во дворе сигналила  машина... Пугаюсь 
каждого резкого или громкого звука...
    Но самое страшное — мысли, что же я буду делать с сынишкой, если ЭТО 
случится (видите, я даже боюсь назвать «это» своим именем -- ядерная...). Как 
сделать так, чтобы в этот момент он был со мной, чтобы не испугался и не 
мучился, умирая. Страшно писать, о чем думаю я, мать!.. Думаю, что лучше всего 
мне самой убить его, лучше всего усыпить, но не успею... Я знаю, что ничего 
такого, конечно, не сделаю, но ведь думаю!.. Балую его, слишком ласкаю, 
одергиваю себя...
    На улице беременная женщина. Думаю — зачем? Сама родить второго не решусь 
ни за что, хотя очень люблю детей.
    Сны об этом можно разделить на три части: «до», «во время» и «после». 
Описать не могу. Может быть, и не стоило вам писать...
    N. N.
    N. N.I
    Ужас перед войной — действительно не только твоя «проблема» (это слово и не 
подходит как-то). Но только редким одиночкам дано ясночувствие.
    Не смотри на свои переживания как на какую-то ненормальность. Мы работаем в 
этом мире не только делами — чувствами тоже. Считай, что твоя миссия 
чувствовать ТАК, иначе, может быть, более толстокожие рисковали бы и совсем 
забыться.
    Понимаешь ли меня?..
    Душа страдает, это ее работа. Прими же ее, не обманываясь, — это главное, 
что я хотел сказать,  это несравненно важнее, чем мелкие врачебные частности, 
которые остается добавить...
    В. Л.
    Есть тысячи способов самоубийства путем жизни. Один из них — самоубийство 
путем страха за жизнь.
    «...Вечерами лежу на диване — ищу себя. Изобретаю способы самоубийства. Вот 
ведь интересно! Страх смерти и отвращение к жизни сочетаются очень даже 
удивительно, это нечто целое, неразрывное... Я мечтаю о самоубийстве именно 
потому, что ужасно боюсь смерти. Лучше, кажется, перетерпеть один миг... Но 
что-то не дает мне покинуть жизнь...»
    Кто спасал тонущего, с этим знаком. Хватательная судорога... Если не взять 
сразу точным приемом, поднимать со дна придется уже двоих.
    «...И знаете что? Глупая убежденность, что я должен ЧТО-ТО сделать. Страх 
НЕ СДЕЛАТЬ ЧЕГО-ТО... Но ведь все равно ничего у меня не получится! Я боюсь! Я 
боюсь!! Я БОЮСЬ!!!»
    Судорога в глазах.
    «...Ну как, как жить-то? Как жить?! Как работать? Почему все могут, а я не 
могу? Ведь есть действительно очень больные люди, и даже они что-то делают, а я 
ведь в общем-то не больной!..»
    В этом нет разницы между невротиком, алкоголиком и обыкновенным ребенком. 
Вдруг обнаруживаешь, что он НЕ ХОЧЕТ быть спасенным — а только спасаемым, 
бесконечно спасаемым. Всеми силами, с дьявольской хитростью СОПРОТИВЛЯЕТСЯ 
помощи, в то же время нескончаемо ее требуя... Вдруг — ненавидит, платит самой 
черной монетой... Неблагодарность. Бессовестность. Эгоизм.
    А там — под кожей и глубже...
    «...Не могу я, не могу, стыдно! Жить стыдно! Стыдно мне! Не могу я, Господи,
 не могу! Зачем я вообще родился! Чтобы всю жизнь мучить себя и других? Нелепо, 
нелепо, глупо, глупо! Голову себе бы оторвал! Оторвал бы!!»
    Два ответа без писем.
    N. N.!
    Все зависит от того, сумеете ли вы обрести новое отношение к смерти.
    Страх выйти на улицу. Страх за свое здоровье. Страх за свою жизнь. Страх 
перед жизнью. Страх перед страхом.
    Вы сейчас верите в свою болезнь. Вы привыкли считать себя больным. Глубоко 
вжились в положение погибающего.
    В вас столько любви к болезни, что ее хватило бы на сотню здоровых. А 
сколько упоения самопрезрением, сколько сладости в этой ненависти к себе. «Да! 
Да! Я ничтожество, я больной, хуже всех!..»
    Не осуждаю вас, но вот правда, которую вы от себя отталкиваете: случись что 
с человеком, исполняющим сейчас роль вашей няньки, и вы вынуждены были бы жить 
и обслуживать себя сами — болезнь ваша исчезла бы. Ваш «тыл» вам вредит.
    Безразличие, угасание интересов? Ну еще бы, когда столько энергии тратится 
на выращивание болезней плюс угнетающие лекарства... Быть больным — это ваш 
выбор.
    А выход?..
    Откройте глаза. Вот и все.
    В. Л.
    N. Ш
    ...Спрашиваете,  что   мне  добавляет  «memento», просите очертить стадии 
отношения...
    Ни в коей мере не исключение — только прояснение оче-видностей.
    Первый детский ужас: «Мама, я тоже когда-нибудь умру?»
    Мама не ответила. Наверное, это было правильно. Я должен был справиться с 
этим сам. Странно, однако, долго еще мне не приходило в голову, что 
КОГДА-НИБУДЬ — и мои родители, и, вероятно, раньше меня... Как почти все дети, 
я неосознанно разумел, что родители вечны, что они навсегда. Слабому существу