Обещаешь?
    —  Угу-
    —  А я тебе обещаю на лето такую книжицу достать, от которой живот лопнет. 
Полное собрание сочинений барона Мюнхаузена.
    —  Я читал.
    —  Ты читал детское издание.
    —  Все равно, я читал. ВСЕ РАВНО ЛАЖА.
    —  Чего?..
    —  ЛАЖА.
    —  А это что?
    —  Ну что (...) — вот что. Я опешил.
    —  Ну хорошо, как желаешь. Но ты мне обещал, да?.. И я тебе обещаю: через 
месяц возникну. И...
    Через месяц я не возник. В туберкулезную залетел, открытая форма, да, 
бывает, знаете ли, и у здоровяков... Николке не хотел оттуда звонить. Как 
только оклемался, набрал номер.
    Мужской безразличный голос.
    —  Але. Вам кого?
    —  Николку можно?
    —  Слушаю.
    —  Николку мне.
    —  Это я. Вам кого?
    —  Никол, это я, Бим. У тебя что теперь, бас?
    —  Вам маму позвать?
    —  Да нет, как дела?..
    —  А. Ничё. Ну до свидания.
    Прибежал... Все, все оборвалось, упустил. В восьмой не перешел, летом 
дважды сбегал из дома. Сейчас ему девятнадцать, давно наркоман.
    ...Итак, выводы, доктор?..
    Не обещай. Делай. Не обещай. Просто делай. Не принуждай к обещаниям. Не 
рассчитывай на обещанное. И себе тоже — не обещай.
    Так-то лучше, думал я. Но ведь какая подлость: обещания жизнью. Не обещать 
может лишь мертвый, но и он обещает.
    Насчет комиссии, доктор, я пошутил.
    Memento
    ...Уже рассвет, а ты спишь и слушаешь... Вот каркнула первая ворона, тишина 
повернулась на другой бок. Слушай, спи и слушай, я расскажу... Я перевел... 
MEMENTO — слушай и спи... «Memento» — значит помни. А помни — значит, не лги 
себе. Все страхи от незнания, слышишь?.. Когда ты не думаешь о смерти, ты не 
знаешь ее. Когда думаешь с ужасом, тоже не знаешь. Когда с желанием — тоже... 
Все чувства и все желания относятся к жизни, а смерти ты не чувствуешь, смерть 
недоступна чувствам, но ее можно знать, спи, смерть НАДО ЗНАТЬ, и ты не будешь 
ни торопить ее, ни бояться, слышишь?.. Все страхи от незнания. Помните, кричу я 
самым злым и уверенным, ПРОСНИТЕСЬ, ОПОМНИТЕСЬ. А вы, глупые, вы страдаете от 
застенчивости? Мучаетесь тревогой, ревностью, завистью, вас обманывают, 
обижают? Приглашаю, можете прихватить и обидчиков, и обиженных — ВСПОМНИТЬ... И 
вы, и те, кого вы стесняетесь, ненавидите, любите... Спи и слушай...
    В детстве смерть не воспринимается как небытие. «Дедушка умер» — не 
перестал быть, а просто учудил что-то, ушел, спрятался — ну найдется как-нибудь,
 образумится. В деревнях об умерших иногда говорят: «потерялся», хорошо говорят.

    «Разлука — младшая сестра смерти», — сказал поэт. Нас и вправду за каждым 
углом стережет пуповинная боль расставаний. Дети это чувствуют сильнее: 
оторваться от игры — это же смерть игры, идти спать — это в который раз идти 
умирать, и никак нельзя отпускать тех, кто тебе нравится, потому что в мире 
живет великан по имени Случай. Дети быстро забывают умерших, у них огромная 
сила воли. «Прощай» — предусмотрительнее «до свиданья».
    ...Воронка времени закручивается все круче. Обстрел по нашему квадрату, 
сезон расставаний... Вещи, твои вещи, эти задумчиво-хитрые существа, терпеливо 
дожидаются своего сиротства. Следы, которые ты оставляешь так неуклюже, — дети, 
долги, грехи, строчки... Дальше, скажут они, уже не твое дело.
    В. А!
    Как-то попала мне в руки ваша книга «Разговор в письмах». Мое внимание 
привлек ваш ответ человеку, который панически боялся смерти...
    Смерти я не боюсь. Я даже жду ее с нетерпением. Боюсь только, что вы, как и 
все окружающие, в это вряд ли поверите: ведь даже люди, прожившие долгую жизнь, 
испытывающие адские муки от каких-нибудь болей, всеми силами цепляются за жизнь.
 А я вот жду смерти.
    Год тому назад у меня погибла дочка. Ей было шестнадцать. Она училась, была 
доброй, умной, красивой и, похоже, талантливой. Она рисовала, и в каждом ее 
рисунке обязательно были цвета солнца и неба. Рыжие волосы и веснушки, синие 
глаза...
    Вместе с ней я похоронила и свою душу. Мир стал пустым, потерял краски, а 
жизнь моя потеряла смысл. Мне стоит огромного труда сдерживаться и не говорить 
грубости всякий раз, когда мне говорят: «Возвращайся в жизнь, ты еще молодая». 
Люди просто не представляют, кем была для меня моя дочка. Мы с ней были не 
просто мать и дочь, она была для меня еще и подругой, у нас с ней никогда не 
было друг от друга тайн, мы ни разу не сказали друг другу слова лжи. Я знала ее 
друзей, их радости и тревоги, жила их жизнью. Благодаря дочке я прожила второе 
детство и вторую юность, и в 39 лет все казалась себе молодой, легкой, могла