когда ног больше ни слез, ни жалоб. Когда нег никого, ничего.
    В бездонность свою —  подняться.
    Женский ум страшно прост, Светик, до бесконечности прост, и он весь в тебе.
    Сама знаешь: природа наша живучая такова, что и на смертном одре поймать 
себя на желании нравиться — не проблема, не так ли?.. Вот и я ловила себя на 
нем сто раз на дню, как и ты. Ловила и старалась только переставать суетиться, 
прислушиваться — и...
    И однажды... Что ты думаешь?.. Поймала смех. Смех! И не чей-нибудь, а мой 
собственный, детский смех — самый утренний...
    Вдруг вспомнила, что совсем маленькая хохотушкой была заливистой. Что и 
нравилось, и была счастлива, пока не узнала, что должна нравиться
    И вот начала... Позволять себе не более и не менее как смеяться. Не 
заставлять, не стараться, а позволять, всего лишь.
    Обнаружила, что имею право на жизнь такой, какая есть, могу смотреть на 
себя  своим   взглядом, а не прилавочным
    Товароведа в себе — за шкирку!..
    Причины моей веселости не ведал никто, но я не могла не заметить, что 
многим от нее делается хорошо: большинству-то своей не хватает, почти каждый 
бедняк, взаймы просит...
    И вдруг девчоночья мольба ненароком сбылась. И вдруг стала нравиться, при 
всех сикось-накосях, нравиться до одурения, нравиться слишком многим. Никто 
ничего не понимал, а я меньше всех, только смеялась (смех — это, между прочим, 
и есть встреча противоположных желаний, знак их приветствия).
    А однажды, ближе к вечеру, возник Он и сказал: «Елки-палки, я ведь с ума 
сошел. Такой, как ты, не бывает, тебя просто не может быть, это нечестно. Ты 
обаятельна, как удав. Извини, что я опоздал».
    ...Прости, прерываюсь.
    
    «Хочу хотеть жить»
    
    Я больна, давно поняла это, но никогда не осмелилась бы пойти к врачу; он 
мог бы (из лучших побуждений) сказать все моей маме.
    Это произошло в шестом классе. Какой-то дурак лет восемнадцати полез ко мне 
под юбку. Потом в восьмом повторилось что-то вроде этого на лестничной площадке.
 Если смотреть здраво, ничего страшного. Но с этого момента в меня вселился 
Страх. Я написала это слово с большой буквы, для меня это очень много значит...
    Мне 21 год, и я уже несколько лет хочу смерти. Умереть так, чтобы это не 
было самоубийством, иначе мама и бабушка будут винить в этом себя... Если слышу,
 что кто-то умер, думаю: «повезло» — это моя первая мысль.
    Я не живу, я прозябаю. Я учусь в институте и не хочу учиться, у меня нет ни 
любимого дела, ни любимого человека. Боюсь знакомиться, боюсь даже знакомых. 
Поймите меня правильно, я вовсе не считаю, что «все мужчины подлецы». Но ведь  
это   всегда останется...
    Иногда я представляю себя русалкой, живу в глубинах океана, играю с людьми..
. Я умею летать, как Ариэль, силою мысли, и вот на меня нападают, допустим, 
трое, а я взлетаю и поочередно убиваю их, да, я нахожу удовольствие, 
представляя, как я их убиваю и улетаю... Я ведьма, один мой взгляд может убить..
.
    Я мечтаю о силе, но ее нет. Мечтаю и о любви — как все девушки моего 
возраста. Может быть, если я полюблю, Страх исчезнет?
    Не всегда замкнута в себе, нет, у меня есть подруги, умею слушать. Не 
одинока в жизни, но одинока в Страхе, мне нельзя ни с кем этим поделиться. 
Страдающий человек должен скрывать свое страдание и не рассчитывать на 
сочувствие.
    У вас, наверное, было много таких случаев, не претендую на исключительность,
 но боль остается болью, даже если она существует у многих...
    Перечла свое письмо, все не то... Я хочу хотеть жить...
    N. N.
    Добрый день, милое существо! Мы прочли твое письмо вместе. В. Л. решил, 
думаю, верно, что я тебя пойму, потому что я женщина.
    Да, невезение. Раньше, чем успела душа приготовиться, откуда-то из-за угла 
мерзкое щупальце...
    Верь, все будет хорошо, придет и любовь, если — осмелишься быть искренней; 
дашь себе право следовать своим симпатиям, пусть едва вспыхивающим; поймешь, 
что не стыдно, напротив, необходимо еще до всякой интимности рассказать обо 
всем, мучающем тебя (реакция и будет проверкой, достоин ли).
    Быть неболтливой в страдании — хорошо, но ошибка — таиться безвыходно.
    Умеешь слушать — сумеешь и рассказать.
    Неслышные крики
    В. Л.!
    Мне скоро 22, я здорова. «Вариант нормы», но такой вариант, который вредит.
    Для меня все не то и все не те. (Кажется, так воспринимали мир 
философы-романтики? «Мы мало хотим того многого, чего мы хотим»). В эмоциях 
себе не отказываю, но преимущественно это эмоции по поводу отсутствия эмоций 
Мелочность чувств. Не люблю никого и ничего. Даже себя — не пылко.
    Осенью, на картошке познакомилась с Лёвиком (со второго курса, а я на 
третьем филологического). Относится к редкой категории людей-факелов... И вот 
такого человека угораздило полюбить меня. Хотел уехать из Москвы — я не 
отпустила, жалко терять такого друга, ведь он чуток к любому моему душевному 
движению. Хотел заболеть и умереть, прыгал поздней осенью в пруд (лишь насморк