и их источников.
    Но на человека нельзя смотреть только снизу.
    Человеческий наркотизм двойствен. Снизу — слепая сила природы. Сверху — 
немощь слепого духа.
    Из тюрьмы смертного одиночества, из жгучей ледяной пустоты — вылазка в рай 
или хотя бы только отлучка из ада, недолгая самоволка. Вот что дает наркотик, 
химический или какой угодно. Бегство — с возвратом в камеру пыток.
    Все наркотики паразитируют на естественном топливе клеток. Вещества центров 
«рая» (они же блокаторы центров «ада») могут в природных пределах расходоваться 
и возобновляться; но далее — неприкосновенный запас: запретные зоны, куда и 
вторгаются наркотики самые злые, вроде героина либо того же алкоголя, для кого 
как. Такое грабительство и ведет к наркоманиям клиническим. Рай по краденому 
пропуску нака-зуется бездной мук. Убежавший из одного круга ада погружается в 
другой — ниже, ниже...
    С физиологией можно справиться, но дух в шприц не загонишь. Главная 
трудность не в том, чтобы освободить наркомана от влечения, а в том, чем и как 
заполнить его душевный вакуум, какой валютой заменить сожженную ценность жизни.
    Суть этого зла шире биохимии и физиологии, объемнее психологии, глубже 
каких бы то ни было общественных неустройств.
    Война с наркотиком будет проиграна, если вести войну только с наркотиком. 
Пьянства не искоренить, наркоманию не изжить, покуда не будет понято, что 
наркоманы — не только те, кто чем-то нанюхивается, наглатывается или колется, 
что алкоголики — вовсе не только пьющие.
    Чем, в сущности, отличаются от них обжоры и сексоманы, стяжатели и вещисты, 
игроки и карьероманы, фанатики и маньяки любой другой масти?
    Велика ли разница, чем напичкивает себя темная связанная душа, прозябающая 
без любви, веры и творчества?
    Неосознанным наркоманиям несть числа. Одни виды легальны и даже насаждаются 
(телевизор), другие (курение) приемлемы ограниченно, третьи преступны. Но суть 
одна.
    Если нет высших пристрастий, верх берут низшие.
    Победить наркотичность жизни — задача сверхчеловеческая.
    В человеческой воле совершить выбор.
    Пьянствуя, мужчина сжигает сперва экспериментальный избыток своего 
мозгового генофонда; потом доходит и до неприкосновенного, деградирует. У 
женщин экспериментального меньше, неприкосновенного больше, отсюда у 
большинства инстинктивный заслон от пьянства. Если же пьянствует женщина, это 
катастрофа, разрыв родового корня, совокупление с дьяволом.
    Лечение должно быть жестоким.
    Алкоголику может помочь врач. Успех означает, что больной сам хотел 
выбраться.
    Алкоголика может снасти женщина. Даже если он сам не хочет, женщина может 
повернуть так, что захочет, может совершить чудо. Знаю такие случаи. Интуиция 
подсказывала Ей, как возвысить Его в собственных глазах, как создать новый 
образ жизни и новый образ себя, делающий трезвость радостью. Это очень трудно — 
вся реальность против, вся неприглядная очевидность...
    «Зовите меня Эд»
    В. Л.!
    Позвольте представиться — ваш коллега, студент пятого курса мединститута, 
25 лет, холост.
    Зовите меня, ну скажем, Эд. На конверте я укажу обратный адрес моих 
знакомых — инкогнито мне нужно на тот случай, если письмо до вас не дойдет или 
будет вскрыто...
    Я, по-вашему определению, «монстр», который не испытывал никогда чувства 
любви и в любви не нуждается.
    В почете, славе, преданности, уважении — да, нуждаюсь. А вот в любви — нет. 
И сам на это не способен. Я эгоист и циник.
    Чтобы не быть голословным, аргументирую свои слова.
    Год назад умерла моя мама. Я не переживал и не переживаю до сих пор. Я ее 
вообще не любил и вспоминаю теперь, лишь когда к этому побуждают ее обязанности 
по дому, ко мне перешедшие. Не скучаю по родственникам, не сопереживаю им, 
когда они в горе или болеют.
    Более того. Есть женщина, которая 8 лет прощает мне такое, чего прощать 
никому нельзя. Вообще женщин было достаточное количество, несмотря на мою 
внешнюю неказистость и внутреннюю черствость. Женщин преданных, нежных, любящих,
 хороших. Ни одна из них меня не привлекала более, чем просто как женщина.
    Но не подумайте, что я однообразен. Я не всегда таков!
    Несколько раз я становился Любящим Альтруистом. Один раз по ошибке, 
нечаянно, а потом пару раз просто из любопытства. Я обнаружил, что могу 
производить в себе что-то вроде переключения с одной программы на другую, с 
черного на белое.
    И что же получалось в результате?
    Я никому ни в чем не мог отказать. Я начинал любить всех имевшихся в 
наличии на данный момент женщин (подчеркнуто мной. — В. Л.), причем всем им 
хотел сделать предложение. Мне всем хотелось уступить место в транспорте. И, 
самое страшное, любой мне мог «сесть на голову».
    Я становился полностью бездеятельным; спросить кого-либо о чем-либо значило 
для меня нарушить покой человека, отвлечь его по пустякам.
    Собственная значительность снижалась до отрицательных цифр. Я боялся 
разговаривать и высказывать свое мнение, боялся обидеть собеседника.