Человек.  Поднатужимся?
    Специалист. Все упирается в его внутренние противоречия. Сопротивление: 
ничему не верит, всего боится. Любой совет нужно выполнить, а это требует 
каких-то усилий.
    Человек.  Если решился написать...
    Специалист. На бумаге легко быть и разумным, и смелым.
    Человек. «Разум мне не поможет, если нет за душой чего-то...»
    Специалист. Что у него за душой, я не знаю. Извините, у меня народ за 
дверьми. (Уходит).
    Послушай... Вот ты заметил насчет зеркала — что свой вес берешь, если 
видишь свое лицо. Специалист называет это «обратной связью». Сейчас мне легко. 
Знаешь почему? Потому что я увидел свое лицо в тебе. И хочу, чтобы ты увидел 
свое — в моем.
    ...Этот твой шок — повод для кризиса. По-моему, тебе просто подставилось 
неудачное зеркало. «Слабый», по-моему, — это не лицо твое, а затылок.
    «Не свою роль» сыграть нельзя в жизни. Понимаешь? Все роли — наши. Другой 
вопрос, насколько они нам по душе и как действуют на других. Кто нас любит — 
любит ВО ВСЕХ ролях, хотя и не все  роли   любит...
    Поэтому довольно жестоко могу тебя успокоить: любви ты не потерял. Любовь 
еще не нашла тебя.
    В. Л.
    Он приходил ко мне в виде душевнобольного, именовался психопатом, величался 
невротиком. Старинный друг меланхолик, как и две тысячи лет назад, шептал, что 
он не желает жить, потому что это абсурд, и что теперь он шизоциклоид с 
психастенией и реактивной депрессией. Я добросовестно заполнял истории болезней 
и громоздил диагнозы. А он оборачивался и алкоголиком, и нарушителем 
общественного порядка, и добропорядочным гражданином с невинной бессонницей, и 
домохозяйкой с головной болью. В заповедники психиатрии меж тем ринулась 
психология, и он потащил ко мне свои комплексы и профили личности. Он скрывался 
за ними с мешками своих забот, мечтаний, долгов, тревог по делу и не по делу, 
мучимый то страхом смерти, то мифическими последствиями детских грехов, то 
экзаменационными хвостами, то развалом семьи, то тем, что о нем подумал 
прохожий...
    Я принимал его, слушал, обследовал. Убеждал, гипнотизировал, развлекал и 
кормил лекарствами. Ему то нравилось, то не нравилось. С переменным успехом 
учил тому, что казалось общедоступным: самовнушению, играм, общению, мьпплению, 
жизни. «О, если бы это было общедоступно и для вашего покорного слуги, вот бы 
мы зажили!» — утешал я его.
    Пошли нормальные люди с проблемами, а я все еще не догадывался, что 
краснеющий подросток, заикающийся и не смеющий поднять глаз, и солидный 
начальник с сердечными недомоганиями — это он в разных лицах; что он же — и 
неприступная начальникова жена с вымученной улыбкой, и образцовая 
неудачница-дочка, и раздражительный, полный гордых воспоминаний старик-тесть, 
боящийся сквозняков...
    Начал писать, еще не понимая, что адресуюсь к нему. А он стал откликаться, 
наращивая многоголосье. То из дальней глубинки, то из соседней квартиры... И я 
учился узнавать его в людях, живших в библейские времена, в своих родичах и в 
себе...
    Прыжок через стену
    В нашем доме есть люди, чувствующие себя необитаемыми островами. Там где-то 
— материк, континент. Близко ли, далеко ли — может, и в двух шагах, — не 
доплыть. И никто не соединяет, не строит мост.
    В. А!
    Мне 33 года. Все эти годы я прожила в одиночестве. А в детстве была гадким 
утенком. Ни одного теплого слова, ни одной улыбки. Ловила на себе только злые, 
презрительные взгляды. О том, чтобы искать сочувствие и поддержку в семье в 
трудные минуты, я не мечтала. Тщательно скрывала свои промахи и неудачи, чтобы 
лишний раз не слышать упреки и едкие замечания.
    Я ощущаю себя не человеком среди людей, а какой-то мерзкой букашкой.
    Когда первый раз устроилась на работу после школы и почувствовала хорошее 
отношение окружающих, я испугалась. Для меня было странным такое отношение и 
мучительно неприятным. Я не знала, как себя вести. А человека, который не 
скрывал расположения ко мне, я обходила на пушечный выстрел и в конце концов 
уволилась. Вынести такое я не могла. Заняться любимым делом не имела 
возможности, так как везде наталкивалась на необходимость общения с людьми.
    Вы спросите, почему я не обратилась за советом раньше. Да я просто не 
осознавала своего положения. Я ничего не знала о взаимоотношениях между людьми. 
Я даже не подозревала, что таковые существуют. Я жила, в буквальном смысле, 
низко наклонив голову, боялась посмотреть вокруг, считая, что ничего, кроме 
насмешливых взглядов, не увижу. Но с годами осмелела и огляделась...
    Оказывается, ничего страшного. Я стала наблюдать за людьми. И вдруг сделала 
открытие, что люди — не одиночки, как я, и хорошо относятся друг к другу. 
Оказывается, счастье в общении. Люди улыбаются друг другу (даже этот факт был 
для меня новостью), люди ищут и находят друг у друга сочувствие и помощь. Для 
меня это было потрясающим открытием. Мне казалось, что мытарства мои кончились, 
— иди к людям, и они тебя поймут!.. Но не тут-то было. Люди, может быть, и 
поймут, только вот подойти-то к ним я не могу. Между нами стена, глухая, 
высокая. И бьюсь я об эту стену уже много лет.
    Я угрюма, пассивна и безразлична ко всему и ко всем. Я вяла и 
безынициативна. Вся внутри себя, в реальной жизни не существую. Только изредка