студентов-кружковцев и прочей челяди, как государь, торжественно шествовал в 
просторном полураспахнутом шелковом белом халате, похожем на балдахин, из 
палаты в палату.
Величественно останавливался возле койки пациента. Вменяемые больные при этом 
вставали, невменяемые и слабые сидели или лежали, а в наблюдательной палате, 
случалось, и возбужденные психи корячились связанные.
Пока сотрудник докладывал историю болезни и статус, Вася с 
непроницаемо-глубокомысленным видом потряхивал бородой и вбуравливался 
вибрирующими глазками в лоб пациента; мыслями же был далеко. Чересчур 
обстоятельные доклады академично прерывал единственно знаемым латинским 
выражением «квантум сатис», что означало в его устах «закругляйся нафиг».
Засим принимал решительное решение тут же, на месте больного 
облагодетельствовать, для чего тяжким шагом вплотную на него (или на нее) 
надвигался и накладывал на плечи и спину рыжеволосатые лапы; облапив, 
вперивался в глаза, врубал психополе и рыкал:
ВСЕ БУДЕТ ХО-РРРО-ШООО!!!
Почти всем больным тут же и становилось хорошо хоть на минуту, а иногда и 
надолго. Случались и быстрые полные выздоровления. Колоссальная жизненная 
энергия, заквашенная на чудовищной сексуальной мощи, делала свое дело. 
Вспоминался Гришка Распутин...
Однажды лишь некая коварная упрямая шизофреничка вместо послушного улучшения 
взяла да и въехала

ГЛАРА I: ГИПНОТИЗЕР выходит ^-полночь
51
Васе ногой по яйцам. Видно, зашкалило. С того раза стал Вася свое лечебное 
рукоприкладство и психорык производить более выборочно, предусмотрительно 
прикрывая одной рукой пострадавшее рабочее место.
Время от времени проводил учебно-показательные массовые сеансы гипноза на 
студентах-медиках, своих слушателях. Я на этих сеансах иногда ассистировал и 
внимательно наблюдал.
Техника была элементарная, заимствованная у гипнотизеров-эстрадников. Сперва 
долго и нудно объяснял, что такое гипноз — почти ахинею нес, но аудитория 
настраивалась, транс назревал. Потом брал в руку карандаш, поднимал, приказывал 
на него смотреть и начинал очень медленно, пониженным голосом считать до 
двадцати или тридцати, с расстановкой описывая, что должно с гипнотизируемыми 
происходить — и происходило.
одиннадцать...веки тяжелеют... глаза закрываются... двадцать... хочется спать...
 все сильней хочется спать... двадцать семь... наступает дремота... дремота... 
тридцать... приходит сон... сон... вы спите и продолжаете меня слышать...
Уже к счету десять—пятнадцать половина студентов впадала в глубокий 
сомнамбулический транс. Загипнотизированных со всех концов зала вели к Васе на 
сцену, или они сами поднимались и шли с полузакрытыми глазами, словно магнитом 
влекомые.
Вася поднимал им руки и ноги, сгибал в разные стороны — конечности застывали 
воскообразно в приданном положении: гипнотическая каталепсия, зрелище для 
доводки — в гипноз от него впадало уже четыре пятых присутствовавших или более. 
Вася, не мешкая, отбирал самых ярко-податливых, остальных пробуждал, оставляя

p^f_____________________________ГИШЮЗЛРГ
D2
в роли зрителей, и начинал демонстрировать чудеса гипнотического внушения.
Пели-плясали, собирали с пола грибочки-цветочки-ягодки, пили галлюцинаторное 
вино, плавали в море, превращались в собачек, в Пушкиных, моментально 
запоминали огромные цифры, забывали и вспоминали все что угодно, общались с 
призраками...
Все эти штуки Вася, превосходный интуит, производил мягко, легко и бережно, без 
тени унижения подопытных, на фоне непрекращающихся общеположительных внушений, 
так что осложнений почти не бывало, а когда все же изредка возникали, не без 
того (истерики, неуправляемые состояния, начала припадков...) — быстро и 
грамотно выводил из транса.
Студенточки после каждого сеанса порхали за ним мотыльковым облачком. Вася 
басисто вибрировал, отечески трепал щечки, щекотал подбородочки, самым 
сдоб-неньким нашептывал что-то иногда на ушко... Был осторожен, на аморалке не 
попадался.
Да, незабвенный Василий Банщиков тоже был великим гипнотизером и феноменальным 
артистом жизни, гением охмурежа, как и Давид Черняховский, но совершенно иного 
жанра, другой породы, и не столько в национальном, замечу, смысле породы, 
сколько в биопрофсоюзном. Разные классы существ, как, скажем, удав и тигр, 
каждый по-своему совершенство.
Они друг друга хорошо знали и терпеть не могли, у обоих загривок дыбом вставал 
при упоминании...
Давид умудрился стать единственным, кого Вася, после пары лет феодального 
благоволения, с треском, взашей выпер из клиники. За мелкое самозванство.
В ту пору еще студент, Давид лечил некую титулованную персону и понта ради 
именовал себя ассистентом

Г Л АР А /: Гипиотизег выходит & тюл-ночь
клиники. Аобродушнейший Вася это узнал и взбесился. Бушевал и ревел, стены 
дрожали. Возгремел не по факту — он сам был самозванцем с ног до содержимого