Во всяком случае, я не перестал восхищаться Н. как артистом и поныне, глядя на 
него, не могу заставить себя поверить, что он неискренен. Знаю и по себе: в тех 
случаях, когда мне удается поверить заранее, что люди относятся ко мне хорошо – 
поверить слепо,  бездоказательно, глупо, – доказательства не заставляют себя 
ждать. Когда я люблю людей безрассудно,  наивно, не спрашивая соизволения у 
реальности и ничего не ожидая и не желая взамен, никаких ответных чувств, я сам 
оказываюсь безоговорочно любимым: реальность, всегда многоликая, сама 
поворачивается ко мне своей праздничной стороной. Но здесь нужна особая 
смелость и 

– 191 –

бескорыстие чувств – оглядка равна смерти, как в случае Орфея и Эвридики...»

БЕЗНАДЕЖНОЕ ПОЛОЖЕНИЕ, ИЛИ ВТОРОЙ РОСТ
(о том, как стать высоким, красивым, выдающимся и так далее)

    «Здравствуйте, В. Л.
    Нет надобности изводить бумагу на длинное вступление: Вы уже, вероятно, по 
почерку определили, что я ничего выдающегося не представляю, хотя и мечтаю об 
этом. Буду краток. Мне двадцать три года. Мой рост 150 см. Не смею подойти к 
женщине. (Опускаю эмоциональный абзац...)
    Можно ли увеличить рост?..
    Понимаю, ненаучно спрашиваю, необходимо учитывать прочие особенности. 
Радикального  ответа и не жду, но важность вопроса для меня настолько велика...
                                                   Р.»

      «Дорогой Р.
      Тороплюсь ответить, и весьма радикально. Ваш эмоциональный абзац более 
чем понятен:  пишущий эти строки, как Вы, и (как потом выяснилось) каждый 
второй, если не каждый первый человек на земле, в свое время испытал множество 
подобных переживаний, самых разных оттенков. Как Вы и как многие, если не все, 
я мучился долго и понапрасну, пока не понял, вернее, пока не почувствовал, что 
всевозможные «данные», все эти «независимые переменные», даруемые нам судьбой 
без нашей просьбы, – в том числе и физический рост – ничто в сравнении со 
вторым, главным ростом...
      Рост этот в гены не вписан, гормонами не определяется – он приобретается, 
его достигают. И дело вовсе не в том, добился ли человек чего-либо 
«выдающегося» или нет, и уж, во всяком случае, не в сантиметрах.
      Выручили меня мои же собственные глаза, смотревшие на людей с интересом, 
вначале сугубо корыстным. Находясь в положении, сравнимом с Вашим, я искал в 
других то, чего недоставало мне самому (не зная, что не хватает лишь одного – 
внутреннего достоинства). Искал и таких же, и хуже, чтобы убедиться, что я не 
последний... Напряженно интересовался всяческой «неполноценностью», усердно 
приглядывался, среди про-

– 192 –

чих, и к людям маленького росточка, пытаясь понять, как же они справляются с 
тем неуютом,  который,  как мне казалось, неизбежно несет этот «крест судьбы». 
«Нет, – думал я, – тут-то уж дудки, ничего не попишешь: «маленькая собачка 
всегда щенок...»
      И вот я с удивлением стал замечать, что некоторые из этих «обиженных», 
похоже, не испытывают никаких неудобств: не унижены, не озлоблены, никакого 
комплекса неполноценности. Напротив, чувствуют себя легко, свободно, уверенно, 
может быть, лишь несколько более энергичны, более собранны,  мобилизованы – 
эдакие пружинки, готовые встрепенуться в любую секунду. Налицо всяческий успех, 
в том числе и у прекрасного пола. И, что уж совсем странно, частенько такие вот 
низенькие выглядят выше! Да, выше, внушительнее, убедительнее, чем рядом с ними 
стоящие, казалось бы, рослые граждане! Есть, есть такие коротыши – и худенькие, 
и невзрачные, но перед ними все кажутся маленькими – Наполеоны среди генералов!
      Вы и сами наверняка знаете, что список мировых знаменитостей пестрит 
именами «недомерков»,  назову только первых, пришедших в голову: Лермонтов, 
Тулуз-Лотрек, Чарли Чаплин, Стравинский, Глинка, тот же Наполеон... Талейран, 
ростом карлик, физиономией урод, был не только большим политиком и дипломатом, 
но и одним из  крупнейших дон-жуанов эпохи... Есть и еще имена, весьма и весьма 
известные, но остановлюсь, повторю: дело и не в «выдающихся достижениях». Ведь 
при всем значении труда и способностей результат, выход – в любом деле, а 
особенно в творческом – тоже «независимая переменная», тоже некая лотерея: даже 
Эйнштейну для создания теории относительности должно было ко всему прочему и 
повезти, он сам в этом не шутя признавался. Зато я лично знаю людей, ничем не 
знаменитых, но тем не менее истинно великих – по системе отсчета, ими и мной 
разделяемой. Среди них есть и коротышки, малышки, клянусь Вам, гигантского 
роста.
      В чем же дело? А вот в чем: эти люди не допускают даже и подсознательной 
мысли, что их рост или что-либо иное может послужить основанием для унижения. 
Они даже не понимают, что это такое, для них унижения не существует. Они держат 
себя как равные с равными и с высокорослыми, и с низкорослыми, и с 

– 193 –