иллюзии окружающих, какое-то «закрытое» и довольно-таки внушительное.
      Беда Ваша, Оля, лишь в том, что у Вас эта иллюзия «зациклилась» и стала 
хронической. Вы думаете, что привлекаете внимание, что все о Вас что-то говорят.
 Уверен, что это полнейшее заблуждение, что говорят о Вас не более, чем о любом 
другом, и что какое-то особое внимание, и притом скорее недоброжелательное, со 
стороны «всех» есть лишь Ваше невольное приписывание другим своего собственного 
повышенного внимания к своей персоне, своего подозрительного к себе отношения 
(в психологии это называется «проекцией», в быту – «с больной головы на 
здоровую»). Вот этот бессознательный самообман и надо изгнать из себя как можно 
скорей и решительней, застревание в нем опасно.
      Ко мне относятся хорошо, со мной хорошо – вот формулы самовнушений, 
которые Вам надлежит вводить в себя денно и нощно.
      Надеюсь, Вы не поймете меня так, будто Вам надлежит неотрывно смотреть в 
себя. «Аванс» самовнушений уверенности – только подготовка, только освобождение 
от себя, и на этом-то авансе Вы сможете кое-чему у самой себя научиться. 
Вспомните, прошу Вас, как можно отчетливее Ваши отношения с прежними подругами, 
постарайтесь понять, что же составляло основу дружбы. Возможно, Вы придете к 
выводу, что это была общность интересов, сходный склад ума и мышления; еще 
вероятнее – общность чувств, настроений, совпадения в отношении к миру и людям; 
и наверняка – доверие, доверие особое, такое, при котором только и можно 
открывать друг другу личные тайны, верить как себе и больше.  Здесь была и 
искренность, и непосредственность, и было, наверное, что-то еще: какое-то 
особое, непередаваемое состояние, которое одни называют резонансом, другие 
созвучием душ или даже телепатией. Взаимное растворение, ощущение, совершенно 
прямое, будто ты – другой, а другой – ты, без усилий, без слов...
      Не зря, наверное, истинный друг издревле называется «alter ego» – «другое 
я». Для меня несомненно: сами того не ведая, в общении с подругами вы были друг 
для друга самыми настоящими  психологами и 

– 182 –

даже врачами. У Вас не было, как и сейчас еще нет, психологических знаний, и 
тем не менее Вы проделывали огромную психологическую работу, вполне 
квалифицированно думали о других.
      Без сомнения, люди сильно отличаются друг от друга своей способностью к 
такой вот психологической работе; даже в паре самых близких друзей один берет 
на себя большую ее долю, другой меньшую, один больше «звучит», другой 
резонирует, один переживает, другой сопереживает, и все это – в движении, все 
меняется обстоятельствами. Но я хочу сказать, что дар общения и талант дружбы,  
которые с очевидностью существуют, имеют в своей основе как раз сильно развитую 
способность к сопереживанию (присущую в какой-то степени каждому человеку).
      Кстати, о внутреннем «взгляде со стороны», который преследует Вас, как 
чересчур бдительный контролер, и так мешает быть непосредственной. Не нужно его 
бояться,  не стоит стараться изгнать из  себя, бесполезно, пока сам не уйдет. 
Но стоит все-таки понять, что же он такое, этот контролер, откуда взялся. 
Ошибусь ли я, сказав, что это и есть Ваш внутренний оценщик глазами кого-то, 
чьи оценки Вы разделяете? Думаю, не ошибусь. Это Ваш внутренний, «обобщенный 
Другой», возникший в Вас постепенно, за всю прожитую жизнь, человек-сумма из 
всех Ваших общений, из книг, из кинофильмов, из всего; это Ваша мораль, Ваша 
совесть, Ваша ирония, Ваше самосознание – это Вы сами!
      Но почему же этот Другой, который есть Вы, отделен от Вас, почему живет 
какой-то своей собственной жизнью, вместо того чтобы составлять с Вами 
гармоничное целое? Почему он Вам мешает, вместо того чтобы помогать?
      Есть ответ, и опять из Вашего личного опыта. Дело в том, что тот Другой 
внутри нас всегда ищет своего двойника: живого человека, Другого-вне-нас, с кем 
бы слиться, отождествиться – так уж мы устроены, таков закон человеческой 
психологии, быть может, один из главнейших. Ведь он – внутренний Другой – 
произошел от живых людей и хочет вернуться к ним. Ему плохо, он одинок и оттого 
Вам досаждает. В общении с подругами его не было заметно, потому что он нашел 
себя в них, растворился, как призрачное отражение 

– 183 –

за оконным стеклом, когда к окну подходишь вплотную.  Навязчивый контролер 
покинет Вас незамедлительно в тот самый момент, когда Вы снова внутренне будете 
жить и чувствовать заодно с живым Другим.
      «Коммуникабельность» начинается с внимания к людям. Но внимания не того 
рода, которое выводит печальные уравнения: «у нее есть обаяние, а у меня нет», 
и не такого: «парниша, у вас спина в белом».
      С внимания непрерывного, жадного и самозабвенного, с которым слушает или 
исполняет музыку музыкант. Я припоминаю, кстати, что великий пианист Генрих 
Нейгауз, учитель других великих, был беспощаден к тем своим ученикам, которые 
мучились, казалось бы, вполне понятным волнением, скованностью на выступлениях: 
«Это большая вина, это грех перед музыкой. И ваша скованность – наказание за то,
 что вы, играя, думаете не о музыке, а о себе в музыке».
      То же в любом деле, в любом общении. Всякий легко согласится, что слишком 
многие заняты не общением, а собою в общении. Но найти человека, который 
признается в этом себе самому, непросто...
      Главная сложность в том, что свою позицию в общении (а сюда входит очень 
многое: и распределение внимания – к себе и к другому, и окраска этого внимания