ны нами  в  предыдущей главе,  мы должны
отвергнуть  всякое  предположение  о  возможности  существования  преступной
женщины: женщины стоят  не так высоко. Нет  сомнения, что  мужчина  видит  в
проститутке признак чего-то  антиморального,  злого,  хотя  бы  он в половую
связь никогда  с ней и не вступал-  Уже  из  одного  этого видно,  насколько
неправильно мнение, что мужчина связывает с проституткой представление о зле
только  для   защиты  собственного  сладострастия.  В  переживаниях  мужчины
проституция вызывает мрачные, ночные, потрясающие, чудовищные  образы. Своей
сущностью  она  беспощаднее и  мучительнее давит  на  психику  мужчины,  чем
женщина-мать. Все  факты жизни,  все  решительно  подтверждают  наш  взгляд.
Возьмем ли  мы  поразительную  аналогию  между  великой  гетерой  и  великим
преступником, т. е. завоевателем, вникнем ли мы несколько глубже  в интимные
отношения   проститутки  к  этому  выродку  человеческой  нравственности   -
сутенеру, или мы остановимся на том чувстве, которое  проститутка вызывает в
мужчине,  на  тех замыслах, которыми она опутывает его в виде  тонкой  сети,
наконец,  на  той  особой форме переживания полового акта - во  всем этом мы
найдем  все  более  веские  и убедительные доказательства  в  пользу  нашего
взгляда.  Женщина  - мать  является  воплощением  принципа  любви  к  жизни,
проститутки   есть  носительница  принципа   глубокой  вражды  к   ней.  Как
утверждение матери, так и отрицание  проститутки простирается  в дьявольском
размахе не  на идею, не на душу  человеческую, а на  эмпирическую,  животную
сущность нашу. Проститутка носится с желанием самоуничтожения и всеунижения.
Она  наносит  вред  и  разрушает.  Физическая  жизнь  и  физическая  смерть,
объединяясь таинственной, глубокой связью в половом акте (см.  след. главу),
распределяются между женщиной-матерью и женщиной проституткой.
     Едва ли  возможно  бы было дать более  определенный ответ  на вопрос  о
значении материнства  и проституции.  Область, в которой я нахожусь, окутана
непроницаемым  мраком.  Туда еще  не  заглянул блуждающий глаз  человеческой
мысли. В  расцвете религиозной фантазии мир дерзает раскрыть  сущность  этих
явлений,  но философу  не подобает  торопиться  с подобными  метафизическими
обобщениями.  Тем не  менее нам придется  остановиться еще на одном  пункте.
Глубокая безнравственность проституции вполне соответствует тому факту,  что
она  ограничивается  исключительно  человеком.  У  животных  самка   всецело
подчинена   целям   размножения   рода.  Там   мы  не   встретим  бесплодной
жен-ценности, Больше того. Есть много явлений  в  животном царстве,  которые
наводят  нас  на  мысль  о  проституции  самцов.  Вспомним  павлина,  широко
развевающего свой хвост, или возьмем факт свечения светляка. призывные крики
певчих  птиц,  токующего  глухаря.  Но  эта демонстрация  вторичных  половых
признаков является только  эксгибиционными  актами  самца.  Подобные явления
имеют место и среди грубых людей.
     Некоторые  мужчины не стесняются  обнажать перед женщиной свои  половые
органы  с целью  склонить ее к половому акту. Все упомянутые  факты  следует
толковать  осторожно в  том  смысле,  что  нельзя предполагать наличности  у
животного  обдуманного  плана и рассчета на то психическое действие, которое
эти акты могут  вызвать в  самке. Сущность их  заключается  в том,  что  они
являются  инстинктивным  выражением  собственной  половой   страсти,   а  не
средством  вызвать  ее  у  самки,  иными  словами,  это  не  что  иное,  как
демонстрация полового  возбуждения перед самкой. У эксгибинионирующих  людей
имеет  место  явление совершенно другого характера, здесь всегда играет роль
представление о половой возбужденности женщины.
     Итак, проституция  есть явление,  свойственное  исключительно человеку.
Животные  и  растения  абсолютно   аморальны.   Они  никакого  отношения   к
антиморальному  не имеют,  а потому им знакомо  только явление  материнства.
Таким  образом  в  этом скрывается  одна  из  глубочайших  тайн  сущности  и
происхождения человека. Тут пора внести поправку в найденные нами положения,
поправку, которая мне кажется все  более  необходимой  по  мере  дальнейшего
углубления в  природу разбираемого вопроса:  проституция  является такой  же
возможностью для всех женщин, как и физическое материнство. В  ней, пожалуй,
следует видеть нечто, свойственное каждой женщине, как бы ингредиент всякого
животного  материнства10. Наконец, она является  чем-то соответствующим  тем
особым качествам  женщины,  благодаря которым  мужчина  представляет из себя
нечто  больше, чем  животный  самец.  В  связи с  антиморальным элементом  в
мужской природе, к нему здесь присоединился новый факт, связанный с  простым
материнством животного. Этот факт ведет к самому глубокому различию, которое
лежит между женщиной-человеком и самкой-животным. То исключительное значение
для мужчины, которое  могла бы приобрести женщина, как проститутка, послужит
предметом нашего  разговора  в конце  всего  труда. Происхождение и основная
причина проституции до сих пор еще остается  и, пожалуй,  останется навсегда
глубокой загадкой.
     В этом исследовании, которое сильно  растянулось, но не исчерпало, даже
не задело всех явлений, лежащих в сфере разбираемого вопроса, я меньше всего
думал выставить проститутку в качестве идеала женщины, что весьма откровенно
сделали некоторые новейшие,  весьма  талантливые  писатели. Но я  должен был
лишить   ореола,   которым  окружали  мужчины   девушку,  одержанную  мнимой
холодностью и  мнимым половым равнодушием, доказав, что именно это  существо
воплощает в себе все  черты  материнства и что  девственность  так  же чужда
такой девушке, как и проститутке. Более глубокий анализ  также  показал, что
материнская   любовь  не   может  почитаться  нравственной  заслугой.   Идея
безгрешного зачатия, чистой девы Гете, Данте содержит  в себе ту истину, что
абсолютная  мать  в  половом  акте  не видит самоцели,  как  исключительного
средства для удовлетворения половой страсти. Только  иллюзия могла