). Очень  часто приходится  слышать,  что
женщина  добросовестнее  соблюдает верность,  чем мужчина, что  для  мужчины
верность является бременем, которое он сам, несомненно по свободной воле и в
полном  знании,  взвалил  на  себя. Он  может  иногда  отказаться  от  этого
самостеснения,  но он  вечно будет чувствовать в  этом поступке  вину  свою.
Когда  он нарушает  супружескую  верность,  он при  этом  лишает  слова свою
умопостигаемую   сущность.  Для  женщины  же   измена  является  интересной,
пикантной игрой, в которой принимает участие не идея нравственности, а мотив
безопасности и доброго имени. Нет ни одной женщины, которая в мыслях никогда
не изменяла бы своему мужу  и которая вместе с  тем  ставила бы себе  это  в
упрек.  Ибо  женщина вступает в  брак,  полная трепетного,  бессознательного
желания, и нарушает его, так  как она лишена вневременного "я", полная таких
же ожиданий и так же  бессмысленно,  как  и заключила  его.  Мотив  верности
заключенному договору  -принадлежность одного только мужчины. Связующая сила
раз данного слова - вещь, недоступная пониманию женщин. Все  факты,  которые
обыкновенно  приводят в доказательство верности женщины, мало говорят против
высказанного  взгляда.  Такая  верность является или результатом интенсивной
половой связи  (Пенелопа),  или она представляет  собой  женскую покорность,
покорность  собаки,  бегущей  по  пятам,  покорность,  соединенную  с цепкой
привязанностью,    которую    можно   сравнить   с   физической   близостью,
характеризующей женское сострадание (Кэтхен фон Гейльброн).
     Мужчина  создал  моногамию.  Своим  источником она имеет  идею  мужской
индивидуальности,  которая  в  потоке  времени остается  неизменной,  именно
поэтому  она для  своего  полного завершения вечно требует  одной  и той  же
сущности. В  этом смысле установление моногамии кроет в себе какую-то высшую
идею. И для  нас становится  вполне  понятным,  почему  она включена в число
таинств  католической церкви.  Я  предупреждаю:  своими  словами я  не  хочу
наметить своего отношения к вопросу  "брак  или свободная любовь".  На почве
различных уклонений от строжайшего закона нравственности, а такие  уклонения
свойственны  всякому  эмпирическому  браку,  уже  невозможно   найти  вполне
удовлетворительное решение выдвинутой проблемой:  вместе с браком явилось на
свет и его нарушение.
     А  все-таки только  мужчина мог  создать  брак. Нет ни одного правового
института,  который  был бы  создан  руками  женщин.  Все  право принадлежит
мужчине,  женщине -  только различные  обычаи (поэтому  совершенно  ошибочен
взгляд, по  которому  законы  развиваются  из обычаев  или наоборот.  Оба  -
совершенно различные вещи).  Только мужчина чувствует потребность и обладает
достаточной силой для  того,  чтобы ввести порядок  в  запутаннейшие половые
отношения. Это является выражением его общего стремления к порядку, правилу,
закону. И кажется,  что у многих народов на самом  деле было некогда  время,
когда женщина могла пользоваться большим влиянием на устои социальной жизни,
но  тогда не  было  ничего похожего на  брак:  эпоха патриархата есть  эпоха
многомужества.
     Различное  отношение  матери  и  проститутки  к  ребенку  дает повод  к
дальнейшим  весьма  ценным  выводам.  Женщина, в  которой преобладают  черты
проститутки, и в сыне своем  прежде всего видит  мужчину,  и ее отношение  к
нему  всегда  носит  половой характер. Так как нет  женщины, которая всецело
была бы матерью, то едва уловимый оттенок полового влияния сына на свою мать
можно заметить  повсюду. Поэтому-то  я  и считаю отношение  к  дочери  самым
надежным масштабом  материнской любви.  Не подлежит сомнению, что каждый сын
стоит в известных половых отношениях  к своей матери, хотя  бы эти отношения
были тщательно  скрыты от взоров как сына, так и матери. Эти отношения  ярко
сказываются  в  том  факте,  что  для многих  мужчин  мать является  главным
объектом  их половых  фантазий во  время  сна ("Сон Эдипа"). У некоторых это
проявляется в раннем периоде их половой зрелости, а у других и позже, но как
в  том,  так и в другом случае, подобные  фантастические картины  совершенно
вытесняются  из  воображения   сына   в  бодрствующем   сознании.  Что  и  в
действительных  отношениях истинной  матери  к  своему  ребенку  заключается
глубокий  половой элемент,  в  этом можно убедиться на том бесспорном факте,
что   кормление  ребенка   грудью  доставляет  матери  чувство  мучительного
наслаждения. Это так  же несомненно, как и тот  анатомический факт, что  под
сосками  женских грудей находится  эректильная ткань,  раздражением которой,
как доказано физиологами, можно вызвать сокращение маточной мускулатуры. Как
пассивность,  которая  обусловлена  фактом  сосания ребенком  молока , так и
тесное   физическое   прикосновение   во   время   кормления,   представляет
поразительную   аналогию  с  ролью   женщины  в  акте  оплодотворения.  Этим
объясняется прекращение месячных регул во время кормления и нам до некоторой
степени становится понятным неясная, но очень глубокая ревность мужчины даже
к  грудному  ребенку.  Но  кормление  ребенка  -  исключительно  материнское
занятие. Чем женщина сильнее приближается к  типу проститутки, тем  меньше у
нее будет  желания самой кормить ребенка, тем меньше она  в  состоянии будет
это сделать. Поэтому  нельзя отрицать того, что в отношении матери к ребенку
уже заключено нечто родственное отношению между женщиной и мужчиной.
     Материнство  такая же  всеобщая  черта, как и  сексуальность,  и  та, и
другая  проявляются у  различных  существ  с  неодинаковой  силой,  Женщина,
которая  является воплощением материнства,  должна раскрывать  эту черту  не
только в отношениях к своему  кровному ребенку, но прежде всего в отношениях
ко  всем людям без исключения. Правда,  впоследствии интерес  к собственному