осылки, вызвавшие тот
или иной образ  действий,  известны нам из  собственных переживаний.  Понять
человека - значит носить его в себе.  Надо уподобиться тому духовному  миру,
который хочешь постигнуть. Поэтому плут великолепно  понимает только  плута,
простодушный - простодушного,  но  он никогда не в  состоянии понять  плута.
Позер видит объяснение поступков людей только в позе и вернее поймет другого
позера,  чем  наивный человек, существование которого кажется в свою очередь
позеру  неправдоподобным.  Словом,  понять  человека  -  значит   быть  этим
человеком.
     Из  всего  сказанного нужно  было  бы  вывести  заключение, что  каждый
человек лучше  всего понимает самого себя. Но это  ошибочно. Ни один человек
не  в  состоянии  самого себя  понять.  Для  этого  субъект познания  должен
одновременно  фигурировать в качестве объекта, иными словами, человек должен
был  бы  выйти из  рамок  своего собственного  духовного  мира. Это  так  же
невозможно,  как  невозможно  объяснить  универсальность.   Для   объяснения
универсальности  следует  найти  точку,  лежащую  вне  пределов  ее,  а  это
противоречит  понятию  универсальность. Если  бы  кому-нибудь выпало на долю
постичь себя, тот мог бы понять всю вселенную. Дальнейшее изложение покажет,
что  в  этих  словах  кроется глубокий  смысл,  что  это  -  не одна  только
параллель.
     В этой стадии нашего изложения следует  считать  доказанным, что понять
свою глубочайшую,  истинную природу человек  не  в состоянии. Это бесспорный
факт: мы можем быть поняты только другим, но  никогда себя постичь не можем.
Этот другой несомненно должен обладать некоторыми чертами  сходства  с нами,
хотя во всех других  отношениях может далеко  отличаться  от  нас. Эти черты
сходства являются предметом его исследования, и  в результате он в состоянии
будет  познать, отразить, понять себя  в нас или нас в себе. Понять человека
значит - быть этим человеком и вместе с тем быть самим собою.
     Но,  как  видно было  из приведенных примеров, гений объемлет  в  своем
понимании гораздо большее  количество людей, чем средний человек. Гете будто
бы сказал о себе, что нет того порока и преступления, к которому он не питал
бы некоторой склонности и которого он не мог бы вполне понять в какой-нибудь
момент своей  жизни.  Гениальный  человек  сложнее,  богаче.  Он  - личность
многогранная.  Чем  больше  людей человек вмещает в своем  понимании, тем он
гениальнее, и следует прибавить, что тем отчетливее, интенсивнее  отражены в
нем  эти люди. Слабое, лишенное яркости  отражение духовного мира окружающих
людей  не  приведет  его к  созданию  сильных,  могучих  образов, охваченных
пламенным  порывом. Его образы будут  бледны, без мозга и костей. Творчество
гения всегда направлено к тому, чтобы жить во всех людях, затеряться  в них,
исчезнуть в  многообразии жизни. В  то  время  как философ  стремиться найти
других  людей  в  своем  собственном духовном мире,  свести  их к  единству,
которое неизменно будет его собственным единством.
     Природа  гения  - природа  Протея,  но  эту  природу не следует,  как и
бисексуальность, представлять себе беспрерывно действующей. Даже величайшему
на свете гению не дано одновременно, скажем, в один и тот  же день,  постичь
всех людей. Духовное  богатство и широта  постижения раскрываются у человека
не сразу они проявляются в процессе постоянном развития  всей его  сущности.
Получается представление, что они появляются по мере истечения определенных,
закономерных периодов,  эти периоды по своему характеру являются различными.
Они  никогда  не  повторяются  в  той  форме,  и  каждый  последующий период
представляет собою,  так  сказать, высшую фазу в сравнении с прошедшим.  Нет
двух моментов  индивидуальной жизни, которые были  бы совершенно похожи друг
на друга. Между  позднейшими  и прежними периодами существует  только  то же
соответствие,  что и  между гомологичными пунктами высшего и низшего оборота
спирали. Отсюда совершенно понятно, что многие выдающиеся люди еще в  юности
намечают себе план  своего  произведения, затем  готовая таким образом мысль
остается долгое время в течение зрелого возраста без  разработки  и только в
глубокой старости  снова приступают к  осуществлению раз задуманного  плана:
это  все  различные периоды, по очереди выступающие в  их жизни, исполненные
самого  разнообразном  содержания. Эти  периоды существуют у  всех  людей  с
различной степенью интенсивности,  с различной  "амплитудой?" Так как  гений
вмещает в себе с ослепительной яркостью  большинство людей,  то  "амплитуда"
каждого  периода  будет  находиться  в  полнейшем соответствии с  богатством
духовного содержания человека.  Поэтому даровитые люди еще в детстве нередко
слышат  от  своих воспитателей  упрек  в  том, что они "из  одной  крайности
впадают  в  другую".  Словно они  делают  это  из собственного удовольствия!
Именно у выдающихся людей подобные переходы носят характер  ярко выраженного
критического переживания.  Гете  как-то  говорил о  "повторной  зрелости"  у
художников. Его мысль неразрывно связана с нашей темой.
     Именно  периодичность гения с его резкими переходами способна объяснить
нам,  почему  у  него  годы  величайшей  продуктивности   сменяются   годами
полнейшего  бесплодия, годами, когда он ни во что  себя  не  ставит.  Больше
того,  когда  он  склонен  психологически  (не логически) превознести любого
человека над собою: так как  его мучает воспоминание о творческом периоде, а
в  особенности, какими  свободными в  сравнении  с  ним  кажутся  ему  люди,
лишенные  этих мук!  Насколько  порыв восхищения  сильнее  у  гения,  чем  у
среднего  человека,  настолько  беспощаднее  его  подавленность.  У  каждого
выдающегося  человека существуют подобные  более или  менее  продолжительные
периоды, исполненные ужасающего отчаяния в самом себе, бесконечных  мыслей о
самоубийстве. Он не относится безучастно к окружающей жизни: многие предметы
возбуждают его внимание и