глубочайшей основе своей  устремлена  на половой
акт,  видно  из  беззаветного преклонения  молодых девушек  перед женщинами,
недавно вышедшими замуж: смысл ее существования ясно выступает наружу, а она
находится в  зените его. С  другой стороны, каждая молодая  девушка  видит в
другой  какое-то  несовершенное существо,  стремящееся,  подобно  ей  самой,
достигнуть своего призвания.
     Таким  образом  я  вполне   ясно  показал,  что  житейский  опыт  самым
решительным образом  подтверждает положение, которое  мы  вывели из  явления
сводничества:  идеал  девственности  не женского, а  мужского происхождения.
Мужчина  требует  целомудрия  и  от себя,  и  от  всех прочих  людей,  но  в
особенности  от  того  существа,  которое  он  любит.  Женщина  стремится  к
возможности потерять свою девственность. Даже от 342
     мужчины   она  требует  не  добродетели,  а  чувственности.  "Примерных
мальчиков"  женщина не  может  понять. Но всем  известно,  что она  летит  в
объятия того человека, который особенно  широко  прославился,  как Дон-Жуан.
Женщина хочет только сексуальности мужчины, так как только это дает ей бытие
и  существование.  Она  не видит никакого  смысла  в  эротике  мужчины,  как
явлении,  сохраняющем  определенную  дистанцию  между  людьми.  Напротив, ту
сторону мужчины, которая  толкает его  на путь захвата и обладания предметом
своего  вожделения - она отлично понимает. Мужчина, у которого слабо развиты
животные  инстинкты,  не  привлекает ее. Даже  высшая  платоническая  любовь
мужчины  представляет  собою явление не  особенно  желательное для  них: она
льстит им, щекочет  их, но она  им  ничего не  говорит. И  если  молитва  на
коленях перед ней продолжалась бы слишком долго, то  Беатриче стала бы столь
же нетерпеливой, как и Мессалина.
     В половом  акте  лежит глубочайшее низведение,  в  любви  -  высочайшее
вознесение женщины.  Тот факт, что  женщина предпочитает  половой акт любви,
означает ни  более,  ни менее как  то, что она  хочет быть низведена,  а  не
вознесена.  Последняя  противница  женской  эмансипации есть  сама  женщина.
Половой  акт  безнравственен не потому,  что  он полон  наслаждений,  что он
является  изначальным  прототипом  всякой  страсти,  присущей низшей  жизни.
Аскетизм,  признающий  наслаждение   само   по   себе  безнравственным,  сам
безнравственен,  ибо он  ищет критерия неправды  в  явлениях, сопровождающих
известное действие, в следствиях из него, а не в помышлении: он гетерономен.
Человек может  стремиться к наслаждению, он может желать устроить свою жизнь
более  веселой  и  радостной, но  он  не  должен  принести  в  жертву  своим
стремлениям  ни  одной нравственной  заповеди.  В  аскетизме  человек  хочет
обрести   нравственность  путем  самораспинания,  хочет  достигнуть  ее  как
некоторого  следствия из  некоторого основания, он хочет  ее  как  некоторой
награды за  бесконечные лишения, которым  он себя подвергал. Поэтому следует
отвергнуть аскетизм и как принципиальную точку зрения, и как психологическое
настроение,  ибо он  связывает добродетель  с  чем-то  Другим, как результат
последнего, превращает  ее  в следствие  из  известной  причины и  лишает ее
значения  непосредственной самоцели.  Аскетизм  -  опасный соблазнитель:  он
очень часто вводит в заблуждение тем, что наслаждение является самым обычным
побудительным мотивом оставить путь  законности, и вот тут лежит возможность
ошибочного Заключения,  что,  заменив наслаждение страданием, нам  с меньшей
зажатой  энергии  удается  остаться  на   правильном   пути.  Само  по  себе
наслаждение   ни  нравственно,  ни  безнравственно.  Когда   же  влечение  к
наслаждению  побеждает в  человеке  волю к ценности, -  тогда  человек  пал.
Половой  акт является  безнравственным потому, что  нет  ни одного  мужчины,
который  в  этот  момент  не  видел  бы  в женщине  средства для  достижения
известной   цели.   Он  отбрасывает  ценность   человечества   как  в  своей
собственной,  так  и  в  ее личности, и  подчиняет ее  целям  наслаждения. В
половом  акте мужчина  забывает  для наслаждения и самого  себя,  и женщину.
Последняя потеряла для него значение психической сущности она приобрела лишь
физическое  бытие. Он хочет от нее  или  ребенка, или удовлетворения  своего
сладострастия: в обоих случаях он видит в ней не самоцель, а средство во имя
посторонних  расчетов. Только по  этой причине,  и никакой иной, половой акт
безнравственен.
     Без сомнения, женщина  является глашатаем  полового акта  и употребляет
себя, как и все остальное в мире, лишь как средство для этой цели. В мужчине
она видит или средство для наслаждения, или средство  для получения ребенка.
Она  сама хочет, чтобы мужчина пользовался  ею, как средством  к  цели,  как
вещью,  как  объектом, объектом собственности.  Она жаждет, чтобы он изменял
ее, придавая  ей ту форму, какая  ему заблагорассудится.  Никто  не должен в
жизни своей  допустить, чтобы им пользовались,  как  средством к цели.  Мало
того.  Положение  мужчины по отношению к женщине ни в  коем случае не должно
определяться одним тем фактом, что женщина абсолютно ничего,  кроме полового
акта, не хочет, как бы тщательно она ни скрывала этого желания  как от себя,
так и от всех прочих  людей. В  своем  страстном  томлении  Кундри,  правда,
аппеллирует к чувству сострадания Парсифаля, но в этом именно  и заключается
слабая сторона  этики  сострадания, которая заставляет нас исполнять  всякие
желания  ближнего,  как  бы  преступны  они ни  были. Последовательная этика
сострадания,   как  и  последовательная  социальная   этика,  обе  одинаково
бесмысленны,  так как они ставят долг в