Глава четвертая
ЕДИНСТВО В МНОГООБРАЗИИ


Быть или казаться?
Ты – то, что представляешь ты собою. 
Надень парик с мильоном завитков, 
Повысь каблук на несколько вершков, 
Ты – это только ты, не что иное. 

И.В.Гёте 
Слова Гёте кажутся бесспорными. Однако несколько волшебных волосков на голове 
уродливого карлика Цахеса из новеллы Гофмана мгновенно превращают его в 
обаятельного и могущественного министра Циннобера. И разве изменение 
социального статуса – тот же высокий каблук! – не сказывается на самовосприятии 
человека и отношении окружающих? Можно привести и "положительные" примеры. 
"Знатность обязывает" – гласит французская поговорка. Надев мундир героя, 
человек вынужден и вести себя соответственно, а вместе с поведением меняется и 
его "образ Я". Где же тогда его единство и подлинность? 
По образному выражению Луиджи Пиранделло, "каждый из нас напрасно воображает 
себя "одним", неизменно единым, цельным, в то время как в нас "сто", "тысяча" и 
больше видимостей... В каждом из нас сидит способность с одним быть одним, с 
другим – другим! А при этом мы тешим себя иллюзией, что остаемся одними и теми 
же для всех, что сохраняем свое "единое нутро" во всех наших проявлениях! 
Совершеннейшая чепуха!" [1]. 
Ситуативно – ролевой подход, если видеть в нем сведение личности к простой 
совокупности выполняемых ею социальных функций или, еще хуже, к ложному, 
разыгрываемому поведению, кажется нелепым и безнравственным. 
"Конечно, ребенок усваивает то, как он должен вести себя с мамой, скажем, что 
ее нужно слушаться, и он слушается, но можно ли сказать, что при этом он играет 
роль сына или дочери? – писал А.Н.Леонтьев. – Столь же нелепо говорить, 
например, о "роли" полярного исследователя, "акцептированной" Нансеном: для 
него это не "роль", а миссия. Иногда человек действительно разыгрывает ту или 
иную роль, но она все же остается для него только "ролью", независимо от того, 
насколько она интернализирована. "Роль" – не личность, а, скорее, изображение, 
за которым она скрывается" [2]. Но коль скоро сам Леонтьев перед этим определил 
"роль" как программу, "которая отвечает ожидаемому поведению человека, 
занимающего определенное место в структуре той или иной социальной группы", как 
"структурированный способ его участия в жизни общества" [3], "роль" никак не 
может быть "изображением" лица. Иначе пришлось бы признать, что личность 
существует не только вне общества, но даже вне своей собственной социальной 
деятельности. Ведь "структурированный способ участия в жизни общества" есть не 
что иное, как структура деятельности индивида. 
Источник кажущегося противоречия – логическая подмена понятий, точнее, системы 
отсчета. "Ролевое" описание имеет в виду процесс взаимодействия индивидов, 
выводя из него их самосознание, А.Н.Леонтьев же говорит о том, как сам индивид 
воспринимает и оценивает свои действия. Ребенок может быть искренне любящим и 
послушным или только притворяться таковым, и эта разница весьма существенна. Но 
она не отменяет существования какого-то социально-нормативного определения 
детской роли, в свете которого оценивается поведение конкретного ребенка, что 
не может не преломляться в его собственных самооценках ("Я хороший, потому что 
слушаюсь маму"). 
"Ролевое" описание диалектики индивидуального и социального осуществляется на 
трех различных уровнях: в рамках безличной макросоциальной системы 
(социологический уровень), в рамках непосредственного межличностного 
взаимодействия (социально-психологический уровень) и в рамках индивидуальной 
мотивации (внутриличностный уровень). 
В социологии "социальная роль" чаще всего понимается как безличная норма или 
функция, связанная с определенной социальной позицией и не зависящая от личных 
свойств занимающих эту позицию индивидов. "Роль" учителя, инженера или отца 
семейства социологически задана общественным разделением труда и иными 
объективными процессами, не зависящими от воли отдельного индивида. Хотя 
требования, предъявляемые к человеку, занимающему эту позицию, далеко не всегда 
формулируются так однозначно, как в воинском уставе или должностной инструкции, 
они тем не менее вполне объективны. Чтобы понять, к примеру, соотношение 
отцовской и материнской ролей в современной семье, надо учитывать прежде всего 
макросоциальное разделение труда между мужчиной и женщиной, соотношение их 
семейных и внесемейных обязанностей, структуру семьи, способы воспитания детей 
и т.п. Мнения же конкретных мужчин и женщин по этому вопросу, при всей 
значимости индивидуальных вариаций, чаще всего лишь отражение стереотипов 
массового сознания, за которыми в конечном счете стоят закономерности 
социальной структуры. 
Социальная психология в известной мере оставляет эти макросоциальные отношения 
"за скобками", понимая "роль" как структуру непосредственного межличностного 
взаимодействия. Привычные формы поведения неизбежно стандартизируются и 
подкрепляются системой взаимных ожиданий. От человека, который несколько раз 
проявил остроумие, ждут, что он и в дальнейшем будет развлекать своих товарищей,
 "роль шутника" как бы приклеивается к нему и так или иначе включается в его 
"образ Я".