предвосхитить их. Когда людям предлагают оценить свои способности перед 
предстоящим тестом или другим испытанием, многие "на всякий случай" резко 
снижают нормальный уровень притязаний, свою реальную самооценку, оберегая 
самоуважение от возможной неудачи. 
Специфичны ли такие искажения для самооценки, и можно ли объяснить их только 
мотивационными факторами, защитой "образа Я"? Если психоанализ склоняется в 
данном случае к утвердительному ответу, то когнитивная психология, в частности 
теория атрибуции, утверждает, что это не всегда так. Причинное объяснение 
человеческих поступков зависит от того, был ли субъект атрибуции одновременно 
единоличным субъектом, соучастником (агентом) или только наблюдателем 
оцениваемого действия. Действующие лица, как правило, склонны приписывать свои 
действия ситуативным, внешним факторам, тогда как наблюдатели объясняют те же 
самые действия внутренними свойствами действующих лиц. В 70-х годах было 
открыто явление, получившее название "фундаментальной атрибутивной ошибки", 
жертвой которой нередко становятся даже профессиональные психологи: тенденция 
недооценивать влияние ситуативных (объективных) и переоценивать влияние 
диспозиционных (субъективных) детерминант поведения. 
Вторая типичная атрибутивная ошибка – эгоцентрическая атрибуция или феномен 
"ложного согласия" – состоит в том, что люди склонны судить о других по себе, 
считая собственные поступки и мнения более обычными и нормальными для данных 
условий, чем иные, альтернативные реакции. 
Группе американских студентов предложили бесплатно, просто ради эксперимента, 
полчаса походить по университетскому городку с рекламным плакатом на спине, а 
затем спрашивали, почему они приняли то или иное решение, каково, по их мнению, 
было бы решение других студентов и каковы свойства людей, сказавших "да" или 
"нет". По мнению согласившихся студентов, сходный с ними выбор сделали бы две 
трети их товарищей, несогласившиеся же полагают, что в подобном эксперименте 
стали бы участвовать не больше трети. Резко разошлись обе группы в описании 
людей, сказавших "да" или "нет", причем испытуемые увереннее судят о 
представителях не своей группы, поведение которых кажется им ненормальным, 
исключительным. 
Таким образом, многие искажения самооценок, которые раньше приписывались 
исключительно эго-защитным механизмам, отражают общие свойства атрибутивного 
процесса, результат которого во многом зависит от того, считает ли себя человек 
субъектом или только наблюдателем действия, и от того, как он оценивает это 
действие. Склонность преуменьшать свою ответственность и объяснять 
совершившееся в безлично-ситуативных терминах наиболее свойственна людям, 
которые были участниками или активными наблюдателями действий, имевших 
нежелательные, социально отрицательные последствия. 
Есть и такие атрибутивные ошибки, в которых мотивационный компонент практически 
отсутствует. Например, личностные свойства, логически или нормативно связанные 
друг с другом, автоматически распространяются на конкретное лицо, хотя известно,
 что такая связь вовсе не обязательна (старик не обязательно мудрый, хороший 
мальчик не обязательно послушный и т.д.). 
Это проявляется и в сфере самосознания, где потребность в объективной 
информации борется с желанием "максимизировать", возвысить, приукрасить себя. 
Безусловно, если бы принцип максимизации распространялся на все жизненные 
ситуации и конкретные самооценки, индивид потерял бы чувство реальности, а его 
рефлексивное "Я" информационную ценность. В большой серии экспериментов 
испытуемые выполняли лабораторное задание, результаты которого в одних случаях 
оценивал человек, обладающий высоким, а в других – низким авторитетом. Затем 
условия усложнялись: оценка судьи, которому приписывалась высокая 
компетентность, расходилась с оценкой нескольких менее компетентных судей и т.п.
 Испытуемый мог выбрать из нескольких источников информации либо наиболее 
авторитетный, либо наиболее благоприятный для себя, либо попытаться как-то 
"усреднить" оценки. Из шести проверявшихся вариантов самой эффективной 
оказалась простая аддитивная модель: индивид принимает всю доступную ему 
информацию и самостоятельно суммирует ее, причем он поступает так и при 
совпадении судейских оценок, и при их расхождении [14]. 
Однако это не исключает общего пристрастия к благоприятным самооценкам и 
"максимизации" "Я", содержащего, как правило, некоторые иллюзорные, утопические 
элементы. Жизненная функция самоосознания – не просто дать индивиду достоверные 
сведения о себе, а помочь выработке эффективной жизненной ориентации, включая 
чувство своей онтологической приемлемости, цельности и самоуважения. Поэтому и 
вопрос об истинности или ложности самооценок не решается на чисто когнитивном 
уровне, а обязательно предполагает учет тех социальных ситуаций, в связи с 
которыми происходит соответствующая самокатегоризация, атрибуция и т.д. 
<<< ОГЛАВЛЕHИЕ >>> 



О пользе и вреде самоанализа
Когда Левин думал о том, что он такое 
и для чего он живет, он не находил 
ответа и приходил в отчаянье; но когда 
он переставал спрашивать себя об этом, 
он как будто знал и что он такое и для 
чего он живет, потому что твердо и 
определенно действовал и жил...