В новое время человек становится чем-то в результате своих собственных усилий. 
Развитое общественное разделение труда и выросшая социальная мобильность 
расширили рамки и масштаб индивидуального выбора. В феодальном обществе 
"призвание", если оно не было результатом непосредственного божественного 
откровения, понималось как нечто данное, часто – с момента рождения. 
Многократно варьировавшаяся притча XIII в. о студенте, "сыне непостоянства", 
который много раз менял занятия, переходя от торговли к земледелию, от него – к 
коневодству, праву, астрономии и т.д., язвительно высмеивала охоту к перемене 
мест и занятий. По выражению литературоведа Н.Я.Берковского, "старый режим 
направлял человека в жизнь согласно его сословию и имущественному цензу, 
профессии, им полученной от предков. Правило было таким: на одного человека 
только один выход в жизнь. Сейчас выходов много, и ведется спор внутри 
человека: какую же из собственных личностей, какую из собственных возможностей 
ему выпустить в свет" [17]. 
Понятие призвания постепенно освобождается от своих религиозных истоков и 
определяется как выбор деятельности по личной склонности. Отсюда – вопрос: как 
правильно понять и оценить свои способности? 
Для средневекового человека "знать себя" значило прежде всего "знать свое 
место"; иерархия индивидуальных способностей и возможностей совпадает здесь с 
социальной иерархией. В эпоху Возрождения положение начинает меняться. 
Презумпция человеческого равенства и возможность изменения своего социального 
статуса означает, что "познание себя" есть прежде всего познание своих 
внутренних возможностей, на основе которых строятся "жизненные планы". 
Самопознание оказывается предпосылкой и компонентом самоопределения. 
Такое расширение сферы индивидуального, особенного, только своего не 
вписывается в старую систему социальных категорий и вступает с ними в жестокий 
конфликт, пронизывающий буквально все сферы общественной и личной жизни. Не 
только Гамлет, с его эпохальным чувством "разрыва связи времен", но и Ромео, с 
его всеобъемлющей любовью, не может существовать в зарешеченном мире феодальных 
отношений. 
Героиня рассказа Сервантеса "Цыганочка" решительно отвергает право закона и 
старейшин распоряжаться ее судьбой: "Хотя эти сеньоры законодатели и 
постановили на основании своих законов, что я твоя, и как таковую меня тебе 
вручили, – я на основании закона своего сердца, который сильнее всех остальных, 
заявляю, что стану твоей не иначе, как после выполнения тех условий, о которых 
мы с тобой уговорились... Эти сеньоры могут, конечно, вручить тебе мое тело, но 
не душу мою, которая свободна, родилась свободной и будет свободной, пока я 
того желаю" [18]. И цыганская община признает право девушки распоряжаться собою.
 
В феодальном обществе нет ничего важнее родового имени. В нем унаследованная 
социальная сущность человека, по сравнению с которой все его индивидуальные 
качества ничего не значат. Юная Джульетта силой своей любви открывает, что все 
как раз наоборот: наследственное имя – прах и тлен по сравнению с 
индивидуальностью любимого: 
Одно ведь имя лишь твое – мне враг, 
А ты – ведь это ты, а не Монтекки. 
Монтекки – что такое это значит? 
Ведь это не рука, и не нога, 
И не лицо твое, и не любая часть тела. 
О, возьми другое имя! 
Что в имени? То, что зовем мы розой, 
И под другим названьем сохраняло б 
Свой сладкий запах! Так, когда Ромео 
Не звался бы Ромео, он хранил бы 
Все милые достоинства свои 
Без имени. Так сбрось же это имя! 
Оно ведь даже и не часть тебя [19]. 

<<< ОГЛАВЛЕHИЕ >>> 



Познание себя и автокоммуникация
Вот уже несколько лет, как все мои 
мысли устремлены на меня самого, как я 
изучаю и проверяю только себя, а если 
я и изучаю что-нибудь другое, то лишь 
для того, чтобы неожиданно в какой-то 
момент приложить это к себе или, 
вернее, вложить в себя. 

М.Монтень 
Ренессансный идеал активной жизни, каковы бы ни были ее конкретные цели, был 
практически действенным, отвергал пассивную медитацию и погружение в себя. 
Однако, подчеркивая свои отличия от других, индивид и в себе самом ищет и 
утверждает нечто внутреннее, интимное, автономное. 
"Интимизация" мира и утверждение "внутреннего" начала личности по-разному 
проявляются у разных мыслителей и в различных формах общественного сознания. В 
религии эта тенденция отчетливее всего выступает в протестантизме, в котором 
общение человека с богом принимает не ритуальный, а интимно-личностный характер.