разрешением к маме: «Мама, Люда сказала, что теперь я могу на ней жениться. – А 
ты очень хочешь жениться? – Ну конечно. – А если я куплю тебе „Спидолу“?»
Искушение было слишком сильным, и на целых полгода Шурик оставил маму в покое, 
Люда обиделась, подчеркнуто громко напоминала о плате за проезд, а потом 
сказала жениху, что пора и честь знать, взрослые люди все-таки. На сей раз 
Шурик был настроен так решительно, что мама повздыхала, повздыхала и – купила 
ему мотороллер.
Длинный, нескладный, с цыплячьим пушком на щеках, Шурик был постоянным объектом 
шуток. То ему на день рождения дарили пипеточки (Шурик носил редкостную обувь 
сорок седьмого размера), то посылали разгонять шваброй туман, а однажды 
разыграли целый спектакль: по якобы полученному сверху приказу организовали 
народную дружину, а чтобы дружинники не остались без дела и могли отчитаться в 
проделанной работе, назначили Соболева хулиганом. Но шутки, в общем, были 
дружеские, да и никому в обиду своего напарника Томилин не давал, поскольку 
успел к нему привязаться. К тому же все знали, что злых розыгрышей Николаич не 
любят и может крепко за них всыпать: на полярных станциях случалось, что одна 
жестокая шутка выводила человека из строя на всю зимовку.
Между тем Непомнящий, который сидел за отдельным столиком и что-то рисовал, 
требует внимания.
– Выношу на обсуждение коллектива, – скромно говорит он, кладя перед Николаичем 
лист бумаги.
Это был эскиз диплома о переходе через географический Северный полюс: на фоне 
сетки из параллелей и меридианов – земная ось, на которой висят для просушки 
несколько пар унтов. С небольшими поправками эскиз мы одобрили, и разговор 
зашел на любимую тему.
– Бочка с отработанным маслом готова, земную ось смажем, – мечтает Веня, 
председатель комитета по проведению праздника. – А потом на тракторе – 
кругосветные путешествия и выдача дипломов наиболее достойным, согласно 
утвержденному мною списку.
– А разве не все получат? – удивляется Соболев.
– Уравниловка, Шурик, недопустима, – сурово говорит Веня, – она осуждена 
периодической печатью. Такой диплом – документ не шуточный, дает право на 
бесплатный проезд и персональный оклад. Вот ты, например, официально 
зафиксированный и разоблаченный общественностью хулиган-пятнадцатисуточник – 
разве дать тебе диплом? Или Кореш – у него только и заслуг, что профессионал по 
дамской части. Или возьмем Кузьмина, из-за безынициативности которого имеет 
место непрохождение радиоволн в ионосфере.
– Будто это от него зависит, – фыркает Шурик.
– Они шутят, – разъясняет Шурику Кузьмин. – У них благодушное настроение после 
ужина-с.
– Физик, а умный, – с уважением говорит Веня. – Все понимает.
– Вы, остряки, – вмешивается Груздев. – По моим прогнозам Льдина пройдет в 
стороне от полюса.
– Второй фурункул вам туда, где он был! – пугается Веня. – Сергей Николаевич, а 
вы как думаете?
– Ветры и течения нами командуют, Веня. Повлиять на линию дрейфа мы можем так 
же, как на лунное затмение. Ну, а в крайнем случае попросишь Белова подкинуть 
тебя туда на часок отметиться, тебе он это сделает! Тем более опыт таких 
полетов у Кузьмича имеется.
Веня с деланным ужасом вжимает голову в плечи: Белов дал страшную клятву ему 
отомстить. С месяц назад Веня проходил мимо домика Николаича и увидел в окошко, 
что Белов разбирает и смазывает пистолет. В это время зазвонил телефон, Белов 
снял трубку, потом оделся и пошел на радиостанцию. Такого случая Веня, конечно, 
упустить не мог. Он быстро разыскал подходящий винтик, вбежал в домик и положил 
в груду смазанных частей. Затем в течение дня то один, то другой зритель 
осторожно заглядывал в окошко, умирая от смеха при виде совершенно озадаченного 
и даже взбешенного Белова, который никак не мог собрать пистолет: каждый раз 
оставался лишний винтик. Что же касается «опыта таких полетов», на что намекнул 
Николаич, то он заключался в следующем. Весной, в период доставки грузов на 
Льдину, тот самый репортер, который «клюнул» на осетров, в порядке компенсации 
за розыгрыш напросился в полет с «прыгунами» на полюс. Полет действительно 
состоялся, однако в приполюсном районе был сплошной туман, и посадку произвели 
километрах в сорока от заветной точки. Но спектакль был устроен по всем 
правилам: бортмеханик дымовой шашкой нанес концентрические круги вокруг «земной 
оси», а репортер в мужественной позе первооткрывателя запечатлелся на этом фоне.
 И лишь когда полетели обратно, штурман «случайно» проговорился…
– Продолжим? – нетерпеливо предлагает Дугин. Он сегодня уже дважды проигрывал в 
«чечево» и жаждал реванша.
Мы с Николаичем уединяемся за дальним столиком. Сегодня я проводил обследование 
по полной программе, но доложить результаты еще не успел.
– Излагай, – говорит Николаич.
– В общем, нормально, как положено в полярную ночь: потеря веса, понижение 
давления и ярко выраженная аристократическая бледность – мало бывают на свежем 
воздухе. Осокин, к примеру, потерял пять килограммов. И нервишки у многих, учти,
 натянуты, как фортепьянные струны.
– Осокин – это ясно, наберет, когда успокоится. А с нервишками что-то надо 
делать, причем немедленно. Что предлагает медицина?
– Если немедленно, я бы на твоем месте половину ребят отправил в Сочи.
– С билетами на самолет трудно.
– Тогда давай расчистим площадку и футбол затеем под прожектор. Или хотя бы