«ЦЕКЮ, ЦЕКЮ, – медленно отбивал на ключе Семенов, – всем, всем, всем. 22 
февраля в 17 часов антарктическая научно-исследовательская станция Восток 
возобновила свою работу. Аппаратура работает нормально, люди здоровы. Начальник 
станции Семенов».
– Все? – не выдержал Бармин.
– Ш-ш! – остановил его Гаранин. – Это первая – для всех, сейчас пойдет 
диспетчерская.
Семенов промассировал указательный палец и продолжил:
«УФЕ, УФЕ, Мирный, Шумилину. 22 февраля в 17 часов станция Восток 
расконсервирована. Приступили к работе. Трехдневное молчание было вызвано 
неисправностью дизелей и отсутствием энергии. Электростанция восстановлена. Все 
здоровы, готовы к приему самолетов с грузами и людьми. Максимальная температура 
46, минимальная 51, ветер южной четверти 3-5 метров в секунду, видимость 
тридцать километров, атмосферное давление 462. Семенов».
Потом был долгий эфирный разговор, Семенов слушал, что-то отвечал и, наконец, 
снял наушники и выключил радию.
– Порядок? – спросил Гаранин.
– Порядок.
– Что в Мирном?
– Метет, двадцать три метра.
– Сказал Белову, чтоб не суетился?
– Ага… У Крутилина ребро сломано, в этот сезон отлетался… Тебе от Наташи 
радиограмма, пишет, что любит. Нашла кого…
– А что Вера? – улыбнулся Гаранин.
– Только целует, – вздохнул Семенов. – Смотри ты, док отвалился.
– Пусть поспит.
– Нет уж, – мстительно сказал Семенов. – Его не только целуют и любят, а еще 
ненаглядным называют и дни считают. Он у меня за это сейчас померзнет!
Семенов подошел к Бармину, потряс его за плечо.
– Что? Куда? – сонным голосом просипел Бармин, – Какие новости, Николаич?
– Скоро принесут газеты, узнаем.
– Тогда и разбудишь. – Бармин повернулся на другой бок. Искоса посмотрел на 
Семенова, начал, ворча, вставать.
– Ничем не могу помочь, Саша. – Семенов развел руками. – Традиция. Зови ребят, 
потом отдохнем.
Закутанные, стоя спиной к ветру, люди столпились у мачты. Семенов тщательно 
приладил флаг и стал медленно его поднимать.
«Прости, Друг ты мой Коля Белов, – подумал он. – Конечно, хороший кадр у тебя 
пропал, но что поделаешь? Флаг поднимают только тогда, когда станция начинает 
жить».