|
– Теперь сам посуди. – Муравьев стал загибать пальцы.-Морозов не любишь, смерти
боишься, во сне храпишь. . Ну какой из тебя полярник? Могу позвонить на завод
радиоизделий, там техники нужны.
– Спасибо, – уныло сказал Семенов. – Дайте, пожалуйста, мои документы.
– Куда пойдешь?
– Не знаю еще… Может, в Архангельгк, там приятель живет.
– А на Скалистый Мыс радистом хочешь?..
– Хочу!?
– Чего орешь, не глухой. Оформляйся.
Долго еще в Институте вспоминали зеленого новичка, который не любит морозов,
боится смерти и храпит. Семнадцать лет как испарился тот новичок, но вместе с
ними навсегда ушло и то, чего не заменишь положением и опытом, – телячий
оптимизм, весело бегущая по жилам кровь и каждый день открытия.
По годам идешь, как вверх по лестнице – с каждой ступенькой все труднее. Тот
зеленый новичок порхал и подпрыгивал, а начальник станции шествует, усмехнулся
Семенов. Впрочем, подумал он, многие печалятся этой неравноценной замене –
молодости на опыт, а предложи вернуться назад – редко кто согласится. Радости
вновь пережить – пожалуй, а невзгоды и ошибки?
– Сергей, где твоя борода?
– Там же, где твоя – на веники пошла!
В Инсгитуте коридоры длинные, за три часа не обойдешь. Сделав шаг – кореша
встретил. Обнялись, помяли друг друга по полярной привычке.
– Как там Льдина?
– Позавчера была целехонькая.
– Верно, что тебя медведь чуть не схарчил?
– Информация ошибочная, наоборот, я – его!
– С возвращением, Николаич! – приветствовал Семенова загорелый бородач в
кожаной куртке. – Отдрейфовал?
– Спасибо, Палыч.А ты где обитаешь?
– Только-только от пингвинов вернулся, на «Оби».
– В Мирном как, пальмы не расцвели?
– Путаешь, Николаич! – Бородач ухмыльнулся. Пальмы – они на твоем Востоке.
– Не наступай на больную мозоль, – вздохнул Семенов. – Пионерскую и
Комсомольскую прикрыли, а теперь и до Востока добрались…
– Да, закрыли твой Восток на учет, – посочувствовал бородач – Ну, а сейчас куда
махнешь?
– Резерв главного командования, в отпуск собираюсь.
– Слышали? – Бородач остановил приятелей. – Такую гаубицу в резерве держат!
– Недолго, Сергей, будешь ржаветь, – включился один из них Станцию для тебя
новую открывают… Только – молчок, секрет пока что!
– Где? – простодушно спросил бородач.
– На самой северной точке… Южного берега Крыма!
Посмеялись, поговорили, разошлись.
– Семенов? – удивился невысокий франтоватый человек с холодным, неулыбающимся
лицом – Ты же, говорят, только вчера прилетел, что здесь делаешь?
– Старая артиллерийская лошадь услышала зов полковой трубы, – отшутился Семенов
– Свешников на шестнадцать тридцать вызвал.
– Стружку снимать? Натворил чего на Льдине?
– Не знаю. – Семенов пожал плечами – Вроде бы не за что
– А вот здесь ты ошибаешься, начальство всегда найдет!.. Шучу. – Макухин,
однако, не улыбнулся. – Зачем же он тебя вызвал?.. Шумилин вроде все
антарктические станции укомплектовал… Кстати, Семенов, начальником следующей
экспедиции будто прочат меня. Пойдешь ко мне замом?
– До следующей полтора года, трудно загадывать, – уклончиво ответил Семенов.
– Твоя голова, думай. – Макухин покровительственно похлопал Семенова по плечу.
– Гаранин Андрей с тобой вернулся?
Семенов кивнул.
– Его бы тоже взял, начальником аэрометотряда, – с тем же покровительством в
голосе продолжал Макухин. – Ну, бывай!
Семенов задумчиво посмотрел ему вслед. Предложение заманчивое, пожалуй, принял
бы его, исходи оно не от Макухина. Опыта и личного мужества у него не отнимешь,
всю полярку прошел с низовки, во всех переделках побывал, а зимовать с ним не
любили. Почему? Трудно сказать, какие то штрихи, пустяки Ну, хотя бы то, что за
общий стол не садился, подчеркивал дистанцию. Или с самого начала зимовки
выбирал человека послабее и делал из него «мальчика для битья». Или: спиртное
разрешал коллективу только по праздникам, а себе – когда появлялось желание.
Спорить с ним боялись, приказы выполняли по-армейски, но когда среди полярников
распространили анкету с вопросом. «С каким начальником ты хотел бы зимовать?»
Макухина почти никто не назвал. А начальство ценило, для начальства самое
главное, чтобы выполнялась программа и не случались ЧП… За себя-то Семенов был
спокоен, на него Макухин бросаться не станет, но Андрей и слышать его фамилию
не мог. А без Андрея, и думать нечего, никуда Семенов не пойдет Пусть с
Макухиным зимует другой…
– Здравствуйте, Сергей Николаич!
– Женька? – Семенов с удовольствием пожал руку молодому крепышу с русым
хохолком и открытым лицом человека, у которого нет в мире врагов, да и откуда
им взяться, если он никому ничего плохого не сделал. – Куда судьба забросила?
– На Врангель сватают, в бухту Роджерса. А я вас искал, в гостинице Вера
Петровна сказала, что вас Свешников вызвал.
– Так я ведь прилетел только, в отпуск собираюсь… Как нога?
|
|