вылезают на берег крокодилы. Но кое-что дано увидеть и нам. Черная лента шоссе 
прорезала саванну, и перед нами Африка без прикрас и европейского лоска. Я бы 
назвал ее так: Африка баобабов, львов,. слонов, антилоп, бегемотов и страусов.
Можно еще упомянуть гепардов, пантер, питонов и мух цеце. Если отбросить ложную 
скромность, добавим гиен, крокодилов, обезьян и кобр.
Конечно, отправляясь в столь опасное путешествие, следовало бы с ног до головы 
обвеситься оружием, однако Нелли Сергеева заверила, что наша «Волга» быстрее 
любого хищника. Главное – не попасть в стадо диких слонов. Африканские слоны в 
отличие от индийских дурно воспитаны, они отказываются от всяких переговоров и 
не идут ни на какие сделки. В этом виноваты и охотники– европейцы, которые в 
погоне за бивнями лишили десятки тысяч слонов их лучшего украшения. Впрочем, 
это все в прошлом, ныне молодые африканские республики не жалеют денег из своих 
весьма скромных бюджетов, чтобы сохранить для потомства уникальный животный мир 
континента. Повсюду создаются государственные заповедники, и браконьер сто раз 
подумает, прежде чем пустить крупнокалиберную пулю в беззащитную пантеру.
Нас в машине пятеро: молодой водитель-негр, Нелли, Юрий Прокопьевич, Микаэла и 
я. «Волга» мчалась по шоссе, а мы во все глаза смотрели на поросшую колючим 
кустарником саванну. По обеим сторонам раскинулись гигантские баобабы. Возле 
одного из них, самого большого, мы остановились, Мы сознавали, что поступили 
безрассудно – в каждом кустарнике может сидеть по голодному льву, но 
любопытство пересилило. Однако – береженого бог бережет – мы напомнили друг 
другу, что самое болезненное место у льва нос, в крайнем случае можно трахнуть 
по нему фотоаппаратом.
По сухой, раскаленной земле шныряли ящерицы, и мы, вежливо обходя их, подошли к 
баобабу. Он был непостижимо огромен – высотой с восьмиэтажный дом и толщиной в 
десять полных обхватов.
Под сенью такого великана можно запросто провести общее профсоюзное собрание 
большого коллектива и еще останется место для буфета с пивом. Когда баобаб 
покрывается листвой, он дает великолепную тень, что в Африке весьма дефицитно. 
Древесина же баобаба пропитана влагой, рыхлая и для строительных целей 
малопригодная, Впрочем, чтобы срубить такое дерево, и половины жизни не хватит. 
И все же люди нашли ему достойное применение – на стволе прибит рекламный щит: 
«Пейте „Мартини“!» Бедный баобаб!
Мы поехали дальше. А вот, наконец, и долгожданная африканская деревня: 
семь-восемь хижин, сплетенных из подручного материала вроде нашего камыша. 
Возле одной стояла недоразвитая лошаденка, чуть побольше осла, неправдоподобно 
худая и с печальными глазами. Видимо, овес ей только снился знойными 
африканскими ночами. Во дворе две крохотные девчушки палками толкли в 
деревянной посудине маис, а рядом с ними стирала белье миловидная девушка, 
одетая… Впрочем, одетой она оказалась минуту спустя, когда целомудрие побудило 
ее с веселым визгом убежать в хижину и порыться в сундуках. Вернувшись, она 
негодующе фыркнула при виде фотоаппарата, но, получив серебряную монету, 
смягчилась и позировала с непринужденностью кинозвезды, привыкшей делать это по 
сто раз в день. Хороша! Даже Нелли признала, что такую красавицу увидишь не в 
каждой деревне. Просто поражаешься, каким образом эти юные негритянки при такой 
тяжелой физической работе ухитряются сохранить редкостную стройность и 
грациозность! Вы можете легко убедиться, что я нисколько не преувеличиваю: 
девушка эта живет в деревне, расположенной на шоссе в сорока трех километрах от 
Дакара в сторону Сен-Луиса, во второй хижине справа.
Там ее каждый знает.
Мы думали в деревне отдохнуть, а заодно изучить быт и нравы местного населения, 
но не тут-то было. Услышав радостные вопли детишек, которым мы раздали горсть 
конфет, из соседней хижины выскочила седая, но весьма энергичная старуха с 
лицом и замашками колдуньи. Она бросила на нас испепеляющий взгляд и очертила 
пальцами круг. Видимо, мы должны были провалиться сквозь землю, но, к всеобщему 
удивлению, этого не произошло. Старуха пожала плечами и запустила в нас 
пулеметную очередь ужасных заклинаний – и опять земля не разверзлась. Тогда 
старуха схватила что-то вроде метлы, но не улетела на ней, а выразительно 
указала в сторону машины. Этот намек мы поняли. Я, правда, пытался задобрить 
колдунью монетой, но потратился совершенно зря: монету она приняла, но со двора 
прогнала. Мы сфотографировали на прощание манговое дерево с плодами, летавших 
над ним микроскопических, с палец величиной, птичек и ретировались. Мало ли что,
 а вдруг старуха вспомнит настоящее заклинание, которое превратит нас в камни 
или – немного больше радости – в ящериц.
Неподалеку от деревни мы увидели и мужчин. Палками и мотыгами, как это делали 
их предки тысячу лет назад, они обрабатывали поросшее скудными всходами поле. 
Во многих районах еще сохранилась общинная собственность на землю, но 
патриархальные связи понемногу разрушаются. Правда, цивилизация из Дакара по 
стране расползается медленно, слишком тяжелое наследие досталось молодой 
республике от колониального прошлого. Да еще засуха пожаром прошлась по 
Сенегалу, до сих пор вся саванна в ее следах.
На помощь пришли друзья. Как раз сегодня утром прибыл в Дакарский порт корабль 
с зерном – дар Советского Союза народу Сенегала. Потому Юрий Сергеевич и не 
поехал с нами – освещает для печати это событие.
Негры встретили нас дружелюбно. Они охотно закурили наши сигареты, разрешили 
повертеть в руках свои орудия производства, но фотографироваться отказались, 
поскольку это, как всем известно, наводит на человека порчу. Выяснилось, однако,
 что в какой-то мере ущерб компенсируется монетой в сто франков. Мы предложили 
любую половину и ударили по рукам. Кроме того, по половинному тарифу нам 
позировал голопузый мальчишка, и бесплатно – какой-то неопознанный зверек вроде