Из шумного и нелицеприятного разговора уясняю, что машина слегка свихнулась. С 
утра она была вполне в своем уме: мгновенно запоминала программу, добросовестно 
шевелила мозгами и производила свои шесть тысяч операций в секунду. И вдруг в 
каком-то уголке электронного мозга произошел «сдвиг по фазе», и машина стала 
выдавать на-гора примерно такую информацию: «Академик Королев» несется со 
скоростью света по направлению к созвездию Девы при наружной температуре пять 
тысяч градусов ниже нуля». У заказчиков эти цифры не вызвали достаточного 
доверия, и они потребовали проверки, которая показала, что машина нуждается в 
безотлагательном внимании психиатра.
В дверь заглядывает локаторщик Боря Липавский.
– Нужна помощь, ребята? У меня есть зубило и кувалда.
Потеряв терпение, Игорь Нелидов выставляет посторонних из по мещения, и 
консилиум продолжается за закрытыми дверями.
К счастью, машина вскоре очухалась, и паника среди научного персонала улеглась. 
Шутка ли – остаться без ЭВМ, рабочее время которой на месяц вперед расписано по 
минутам! Она обсчитывает программы всех отрядов, вкалывает без перерывов на 
обед и сон и лишь изредка позволяет себе развлечься музыкой и живописью. Я уже 
упоминал о том, что машина своими символами-закорючками пишет портреты великих 
людей, а по заказу отдельных любителей – – даже красавиц в пляжных костюмах, но 
совсем недавно узнал, что она еще и заядлая меломанка: великолепно, без единой 
фальшивой ноты исполняет «Танец маленьких лебедей» и полонез Огинского.
Ракетчики успокоились: запуск состоится. Я захожу к ним в гости.
Головная часть ракеты – остроконечный снаряд длиной в метр – уже готова. В нее 
вмонтированы приборы, которые зафиксируют температуру, плотность атмосферы на 
разных высотах и прочие важнейшие данные, без которых не могут развиваться ни 
физика атмосферы, ни смежные науки. Дорогостоящая штука – ракета, радиозонды в 
сотни раз дешевле, но в этих широтах им не подняться выше тридцати пяти 
километров. Когда-то, лет сорок назад, и это казалось чудом, а теперь даже 
метеорологические ракеты с их пределом в сотню километров не очень-то 
устраивают ученых: подавай им новые высоты!
Что ж, неудовлетворенность – одна из движущих сил прогресса.
Один известный ученый сказал: «Когда мой сотрудник удовлетворен результатами 
своей работы, я от него избавляюсь». Ученые так уж устроены, что чем больше они 
узнают, тем меньше, им кажется, они знают: слишком многими неизвестными 
обрастает открытая ими истина. Мне не удалось по разным причинам побеседовать с 
Эйнштейном, но думаю, что это был на редкость не удовлетворенный своими 
познаниями человек. Наверное, он без колебаний отдал бы всю свою славу за то, 
чтобы полистать школьный учебник физики двухтысячного года.
Возвратимся, однако, к сегодняшнему вечеру. За два часа до запуска всех нас, 
как овец, загоняют во внутренние помещения корабля для ради нашей безопасности, 
и ракетчики начинают священнодействовать у пусковой установки. Хотя океан 
пустынен, а район запуска давно объявлен опасным для мореплавания и самолетов, 
нужно соблюсти все формальности и запустить ракету в заданной точке.
Больше всех волнуются кинооператоры. Тихий океан, экватор, одинокий корабль – и 
вспарывающий тьму сноп огня… За такой кадр года жизни не жалко! Василий Рещук и 
Валентин Лихачев пристроили свою аппаратуру на палубе у штурманской рубки. 
Обязанности они распределили так: Вася нацелил камеру на точку взлета ракеты и 
превратился в камень, а Валентин гнал зевак и держал непрерывную связь со 
штурманом, чтобы секунда в секунду дать сигнал Васе. Труднее всего было 
бороться с зеваками.
– Ну, пойми; – срывающимся голосом умоляет Валентин, – не для того мы дошли в 
плавание, чтобы отснять твою паршивую ков бойку… Братцы, будьте людьми!.. 
Артемий Харлампович (это – старпому), объявите, пожалуйста, выдачу тропического 
вина!.. А ты куда прешь? Исчезни, родной, буду тебе свой компот отдавать до 
конца рейса.. – Вася, готовься!
В уши ударяет чудовищный грохот, и ракета мгновенно исчезает из виду. Операторы 
чуть не плачут: в момент запуска корабль качнуло, и Вася отснял полсотни 
погонных метров тьмы, не стоящих с точки зрения мирового кинематографа ломаного 
гроша.
– Я тебе говорил?!
– Это я тебе говорил!
– Что ты мне говорил?
– А то!
В конце концов они решают, что еще не все потеряно: впереди много запусков, А в 
ракету мертвой хваткой вцепилась аппаратура слежения, вылавливая информацию с 
космической высоты. Но через считанные минуты связь с верхней ступенью 
прекратилась, и о недавнем запуске теперь напоминали лишь обожженная выхлопными 
газами надстройка. на корме и бумажная лента, запущенная в 
электронно-вычислительную машину.
Вот так бы и все ракеты летали ради науки. Светлая мечта человечества; 
«Перекуем мечи на орала!» Нет в современном мире мечты возвышеннее и 
благороднее…
В антрактах.
Утром я выхожу на корму поразмяться. Здесь уже греются на раннем солнышке 
свободные от вахты. Несколько энтузиастов бегают вдоль бортов, а наш йог– 
Галкин застыл в. «позе льва». Зрители смеются и спорят. Распространившаяся в 
последние годы эпидемия йоги прошла «Королева» стороной, но некоторые наслышаны 
о ее чудодейственной силе.
– Говорят, они живут до ста пятидесяти лет.
– Ага, как черепахи.