Увлечение музыкой охватило племя с такой силой, что Аркаша и Лешка только диву 
давались. Выучив с полдюжины песен, кваны беспрестанно их распевали, нещадно 
коверкая слова и нимало этим не смущаясь: всё равно о смысле текста они не 
имели ни малейшего представления. Правда, Нув и Кара, обладавшие тонким слухом 
и превосходной памятью (так, Нув с одного раза запомнил наизусть клич Лана, 
потрясший кванов во время его поединка с Поком), делали все меньше ошибок и 
пели на русском языке вполне сносно, хотя и с иностранным акцентом, но рулады 
одноглазого Вака заставляли Аркашу и Лешку содрогаться в конвульсиях. Музыке 
старый кван отдавался почти столь же фанатично, как игре в домино, однако с 
меньшим успехом. Вак полагал, что главная задача певца – орать как можно громче,
 обращая внимание не столько на мелодию, сколько на раскатистое произношение 
буквы «р». От слов, не содержащих этой буквы, Вак отделывался скороговоркой, а 
потом уж расходился вовсю:


Бур-р-р-ря мгланеба кр-р-рой!
Вихр-р-р-ри снежна кр-р-руть!
Тока звер-р-р назавои!
Тозаплаткадядя!


Других песен он ещё не выучил, но свой любимый куплет ревел по десять раз в 
день, вызывая насмешки слушателей, интуитивно чувствовавших, что Вак – это явно 
не Шаляпин. Особенно престарелого меломана преследовал Коук, который ходил по 
становищу и смаковал придуманную на досуге шутку:
– Одноглазому Ваку мамонт на ухо наступил!

Седобородый Тан, чутко улавливавший настроение своих подданных, предложил 
колдунам создать песни на кванском языке. Ребята, конечно, согласились, и 
заказы посыпались со всех сторон. По праву дружбы первой была удовлетворена 
заявка Нува, попросившего сочинить песню о Лаве, потом Вак получил текст с 
множеством «р» о своём прародителе Буйволе, футболисты – куплеты о футбольном 
мяче и так далее. Колдуны сознавали, что музыка – важная часть общечеловеческой 
культуры, и отнеслись к заказам со всей серьёзностью. Для облегчения работы 
было решено, не мудрствуя лукаво, подгонять кванские слова под известные 
мелодии. Так, Нув, например, при появлении любимой запевал своим звучным 
баритоном:


По становищу красавица идёт!
Нув про Лаву эту песенку поёт!
Пусть дочь Вака слушает, Нув ей будет петь!
Очень Нув желает на неё смотреть!


Лава, первая на свете красавица, в честь которой исполнялась серенада, 
останавливалась и в качестве гонорара исполнителю позволяла досыта собою 
любоваться. Все девушки отчаянно ей завидовали и требовали от своих поклонников 
таких же знаков внимания. Поэтому Лану и Поуну, в приёмной которых вечно 
толпились просители, пришлось работать в две смены, пока все влюблённые не 
обзавелись собственными серенадами.
Наконец-то появился и первый поэт среди кванов: им оказался Коук. Лично, своими 
силами, без всякой посторонней помощи он создал на мотив «Блохи» замечательные 
куплеты о хвастуне-тауре. В исполнении автора куплеты пользовались грандиозным 
успехом. Живо жестикулируя и корча самые забавные рожи, Коук пел своим 
дребезжащим тенором:


Жил-был таур трусливый!
Большой хвастун он был!
Своим языком длинным
Он мамонта убил!
Ха-ха! Глупый таур!
Ха-ха! Большой хвастун!
Но вот таур однажды
Зайца повстречал!
И так перепугался,
Что сразу убежал!
Ха-ха! Трусливый таур!
Ха-ха! Зайца испугался!


Коука заставляли петь на «бис» до тех пор, пока он совершенно не охрип – 
настолько кванам понравились куплеты про трусливого таура. Даже седобородый Тан 
не устоял против искушения и голосом, лишённым всякой музыкальности, частенько 
мурлыкал:


Ха-ха! Трусливый таур!
Ха-ха! Зайца испугался!