– Черт побери, вы меня заикой сделаете! – возмутился я.
Маша просунула в дверь голову.
– Минуты без меня прожить не может, – пожаловалась она. – Истоскуется, пока 
плавает, и ходит за мной, как малое дитя. Ну, чего?
– Попридержи язык! Где сахар?
– Возьмёшь в буфете. – Маша захлопнула дверь.
– Я же тебе говорил, что они бесовки. – Чернышёв развёл руками. – А с другой 
стороны, разве без ихней сестры проживёшь?
Я сочувственно изогнул брови, подтверждая сию истину. Мне стало весело. По всей 
видимости, «бесовка» явно не из тех, кто позволяет собой помыкать, я вряд ли 
Чернышёв дома капитанствует. Не по-христиански, но я почувствовал глубокое 
удовлетворение от этой мысли. И тут же окончательно в ней утвердился. В 
прихожей послышались детские голоса, и в комнату, размахивая портфелями, одна 
за другой влетели три девочки-погодки, лет от десяти до двенадцати.
– Папа, ты обещал в кино!
– Немедленно одевайся!
– Ну, па-па!
Чернышёв попытался принять строгий вид, но расплылся и не скрипучим, а на 
удивление домашним голосом призвал дочек к порядку, всё-таки дома гость, а они 
такие шумные и невоспитанные. Прежде всего дети должны доложить, как прошли 
уроки, ведь они знают, что папу беспокоят контрольные, а Танюшу могли вызвать 
по географии. Он стал так умилен и благообразен, что я только диву давался: 
неужели этот отменнейший семьянин и есть тот самый «хромой черт», одна 
язвительная ухмылка которого приводит в неистовство окружающих? В эту минуту 
Чернышёв разительно напоминал старого, уставшего от лая цепного пса, который 
выполз из конуры и, урча от удовольствия, позволяет ползать по себе хозяйским 
детям.
– Дамское общество, – проворчал Чернышёв, пытаясь угадать понимание на моем 
лице. – Слово есть слово, ничего не поделаешь. Завтра увидимся, будь здоров.
В самом неопределённом настроении я пришёл домой, уселся за стол и со скукой 
начал листать отпечатанную на машинке копию то ли варианта статьи, то ли 
наброска доклада с многочисленными вставками от руки, вкривь и вкось 
разбросанными на полях.
Но вскоре моё внимание обострилось.



Из заметок Чернышёва

Когда советские и японские рыболовные суда стали переходить от сезонного к 
круглогодичному промыслу, они ещё задолго до событий в Беринговом море 
встретились с чрезвычайно тяжёлыми гидрометеорологическими условиями.
Речь пойдёт об обледенении судов, когда в результате действия стихийных сил на 
открытых конструкциях образуются большие массы льда. В наиболее тяжёлых случаях 
потеря остойчивости может наступить мгновенно: достаточно удара волны или 
порыва ветра, чтобы судно опрокинулось вверх килем.
Поскольку в данной ситуации экипаж гибнет, не успевая подать сигнал бедствия, 
подробности подобных катастроф обычно остаются невыясненными.
(Вставка от руки: «У японцев, по их данным, за период с осени 1957 года по 
весну 1961 года оверкиль от обледенения – 44 судна, погибло 427 моряков».) 
Некоторые сведения о судах, не вернувшихся на свои базы.
Группа японских рыболовных траулеров закончила промысел у западного берега о. 
Сахалин и возвращалась в порт Вакканай. Все суда были на связи. В это время над 
проливом Лаперуза проходил циклон, обусловивший на пути следования судов 
северо-восточный ветер 15 м/с. Температура воздуха понизилась да минус 15 
градусов, высота волны достигла 5 метров. На подходах к порту Вакканай траулер 
«Такарахи Мару № 15» перестал выходить на связь. Как выяснилось позже, все суда 
группы подверглись сильнейшему обледенению и производили непрерывную околку 
льда. На следующий день в море была обнаружена резиновая надувная лодка с тремя 
умершими от переохлаждения членами экипажа «Такарахи Мару № 15». Остальные 12 
человек экипажа вместе с судном пропали без вести.
В другой раз флотилия из восьми японских траулеров оказалась в тыловой части 
сильного циклона. Ветер был северо-восточный 20 м/с, высота волны 5 метров, 
температура воздуха минус 16 градусов. С борта судна «Тенью Мару № 31» в отдел 
Морской охраны порта Вакканай поступила радиограмма: «Сильное обледенение, 
опасный крен, вернуться в нормальное состояние не можем, просим помочь». После 
этого связь оборвалась – судно пропало без вести.
В аналогичной ситуации капитан «Майсин Мару № 6» передал срочное сообщение: «Но 
могу двигаться прошу помочь», – затем последовал сигнал SOS, и это оказалось 
последним известием о судьбе траулера.
Одновременно траулер «Кацун Мару № 1», окончив промысел, направился в порт 
Кусиро и внезапно подвергся интенсивному обледенению. Во время околки льда два 
члена экипажа были смыты за борт неожиданно налетевшей волной. Больше сообщений 
с траулера не поступало. Есть все основания полагать, что он потерял 
остойчивость и опрокинулся.
(Вставка на полях: «Сам по себе выход судна в море представляет известный риск, 
а освоение новых районов промысла в осенне-зимний период – повышенный риск, так 
как мореплаватели здесь решают задачу со многими неизвестными: жестокие, ещё не 
изученные условия плавания, особенно для малых судов, обледенение, с которым 
пока что непонятно, как бороться, и прочее».) Наш домашний пример.