– Какие там к черту планы! – заорал я. – О Востоке я даже мечтать боялся!
– И напрасно, – засмеялся Сидоров. – Скажу откровенно: экскурсантов, которые 
желают просто поглазеть на станцию, чтобы потом прихвастнуть перед приятелями, 
я на станцию не беру – сами понимаете, лететь от Мирного полторы тысячи 
километров и каждый килограмм груза на учёте. Но писателя возьму, потому что 
Восток вашим братом обижен. В своё время мечтал ко мне попасть Смуул, да 
подвела нелётная погода; правда, шесть лет назад прилетел Василий Песков, но, к 
превеликому обоюдному сожалению, обстоятельства вынудили его через часок этим 
же бортом отправиться обратно. И получилось, чти о Мирном написано в нескольких 
книгах, а про Восток – разве что сенсационные данные о наших морозах и прочих 
радостях… Да, – спохватился Сидоров, – об условиях жизни на станции знаете? 
Сердце здоровое? Давление?
Я кивнул.
– Тогда лады. Буду просить у Гербовича разрешения. Приступайте к знакомству – 
новая смена почти целиком идёт на «Визе». Кстати, утром я собираю ребят на 
совещание. Приходите без церемоний, послушайте и окончательно для себя решайте.
– Но я уже все решил!
– Ну тогда до завтра.
Сидоров ушёл, а я, до крайности взволнованный и ошеломлённый неожиданным 
поворотом своей антарктической судьбы, побрёл на бак, чтобы на холодке привести 
в порядок нервную систему, ибо каждая клеточка моего организма ликовала и пела.



Трагедия с Гамлетом

Жизнь не может позволить, чтобы одному человеку во всем бессовестно везло.
Поэтому пролив Зунд мы проходили поздно вечером, и замка Гамлета я не увидел.
Вместо замка Кронборг в Элсиноре – его очертания.
Ладно, хоть очертания, а увидели Замок Гамлета! Это ведь тоже большая удача – 
своими глазами увидеть контуры места событий, которые дали Шекспиру сюжет для 
величайшей драмы в истории литературы. Самые эрудированные из нас делились 
своими знаниями:
– Во-он там, в той башне, а может быть, и в другой, Гамлет пронзил шпагой 
Полония. А в этой или в той дрался с Лаэртом. А там, где ничего не видно, 
потому что это двор, а он за башнями, Гамлет учил бродячих актёров театральному 
искусству.
– А тень, где ему тень отца являлась? – волновались слушатели.
– Как где? Сам понимаешь – тут. Или там. Одним словом, где-то здесь. В 
двух-трех кабельтовых.
И в этот момент доброй сотне людей, которые пожертвовали сном, чтобы увидеть 
знаменитый замок, был преподнесён неприятнейший сюрприз. Один из тех всезнаек, 
которые, будучи битком набиты апломбом, пичкают слушателей невыносимо точными 
сведениями, гнусно изрёк:
– Как свидетельствует элементарный курс истории, к замку Кронборг реальный 
Гамлет, принц Датский, не имел никакого отношения. Ситуация с Гамлетом, 
использованная В. Шекспиром (язык бы у тебя отсох, если бы произнёс полностью – 
Вильям?), произошла за несколько веков до того, как замок Кронборг был сооружён.
 Следовательно, перенесение действия пьесы в указанное место есть плод фантазии 
упомянутого драматурга.
Всезнайку чуть ли не выбросили за борт. Правильно предлагал Остац Бендер: 
«Убивать надо таких знатоков!» Предупреждая поток писем разгневанных читателей, 
не стану называть фамилию этого человека, поставившего под сомнение неоспоримую 
связь замка Кронборг с трагедией Шекспира, тем более что всезнайка был 
справедливо заклеймён и изгнан с палубы в каюту.
Силуэт Кронборга остался далеко позади, а мы смотрели на датские берега и 
восхищались крохотной, по нашим российским масштабам, страной, которая дала 
миру великого физика Нильса Бора, обожаемого детьми и взрослыми сказочника 
Ханса Христиана Андерсена, замечательного скульптора Торвальдсона и одного из 
самых весёлых людей на свете – художника Херлуфа Бидструпа. А датчанин Витус 
Беринг, великий мореплаватель, подаривший свои силы и мужество России? А сын 
датского врача Владимир Даль?
И всё-таки самый знаменитый датчанин – Гамлет, принц Датский. Поэтому, 
уважаемые читатели, когда вы будете проходить по датским проливам, 
предварительно выявите и заприте в каютах всезнаек. И тогда вы сможете спокойно 
взирать на древние башни замка Кронборг, растроганно повторяя про себя:
«Офелия, о нимфа! Ты помяни меня в своих святых молитвах…»



Василий Сидоров жертвует мешком картошки

Я начал приносить пользу – вёл протокол первого собрания коллектива станции 
Восток.
– Станция Восток – это подводная лодка в погруженном состоянии: так же тесно, 
так же трясёмся над каждым киловаттом энергии и так же не хватает кислорода…
Рассказывал Сидоров, а мы слушали, предельно напряжённые, даже те четверо из 
нас, которые уже зимовали на Востоке в предыдущих экспедициях.
– Наш закон – дружба, взаимопомощь и взаимовыручка. Без этого на Востоке не 
прожить и нескольких дней. А надо не только прожить, но и работать. Потому что