Капитан Купри и незваный айсберг

Мощные стрелы легко поднимали из глубоких трюмов и переносили на барьер 
последние связки ящиков и мешков. Разгрузка шла успешно, с опережением графика, 
и на командном пункте – в рулевой рубке – было весело. В Молодёжной несколько 
дней пришлось работать под пронизывающим ветром, и в те дни я не заходил в 
рубку: слишком велико было напряжение руководителей разгрузки; поправки на 
ветер – дело очень серьёзное, одна неверная команда – и быть беде. А сегодня и 
день хороший, солнечный, и работа идёт как по маслу.
– Я не верю тем, кто провозглашает: «Люблю штормы! Люблю пробивать 
десятибалльный лёд!» – говорит капитан Купри. – Можно любить море, свою 
профессию, но не штормы и льды.
– Но всё-таки притягивает «белый магнит»? – улыбаюсь я.
– Знаете, что говорил мой предшественник капитан Дубинин? – проворчал Купри. – 
Вот его слова: «Первый раз в Антарктиду напрашивайся, второй – соглашайся, а 
третий – отказывайся…»
– Но вы-то пошли в пятый раз и, наверное, пойдёте в шестой?
– Кто знает, кто знает… Становится немножко утомительным каждую ночь видеть во 
сне этих бродяг… Юрий Дмитриевич, как ведёт себя наш хулиган?
– Пока не безобразничает, передвигается параллельно «Оби"» – глядя в бинокль, 
ответил Утусиков, дублёр старшего помощника капитана.
Два часа назад в бухту начал неожиданно входить айсберг. Длиной в полкилометра, 
шириной метров четыреста и высотой с восьмиэтажный дом, айсберг своими 
очертаниями напоминал гигантский авианосец: острый нос, гладкие округлые борта 
и ровная, как футбольное поле, палуба. Такого красавца приветствовать бы 
адмиральским салютом, но на «Оби» к незваному гостю отнеслись с меньшей 
восторженностью. Его тут же обозвали «беспаспортным бродягой» и «хулиганом», 
который заслуживает не салюта, а пятнадцати суток изоляции от порядочного 
общества. Сначала Купри не на шутку встревожился и даже приказал снять два 
швартовых и привести машину в состояние полной готовности, чтобы в случае чего 
«драпать без оглядки». Если подводные течения понесут айсберг к «Оби», 
столкновение не сулит ничего хорошего. Как кто-то выразился, айсберг весом в 
десятки миллионов тонн и наш игрушечный кораблик находятся в разных весовых 
категориях.
Поэтому с «хулигана» не спускали глаз и с некоторым облегчением вздохнули лишь 
тогда, когда он решил остановиться на кратковременный отдых в трехстах метрах 
от «Оби». Здесь уже можно было и пошутить насчёт кранцев из волейбольных мячей, 
багров, которыми мы будем отталкивать айсберг, и паруса из простыни, которым 
нужно оснастить «бродягу», чтобы ветер унёс его в океан.

– В Одиннадцатую экспедицию, у Мирного, – вспоминал Купри, – молодой лёд начал 
тороситься и отжимать «Обь» к гигантскому айсбергу высотой метров восемьдесят. 
По сравнению с той махиной наш бродяга, – Купри пренебрежительно кивнул в 
сторону айсберга, – страдающий авитаминозом карлик. Маневрировать уже было 
некогда и негде: в такую переделку «Обь» ещё никогда не попадала, и, честно 
говоря, я готовился к самому худшему. Но… бережёт нашу родненькую провидение! 
«Обь» одним бортом поцеловала айсберг и проскочила, срезав с него глыбу льда 
острым выступом носовой части. Отделались смятым фальшбортом и не очень, правда,
 лёгким испугом… А в Мак-Мердо у американцев был случай, когда такой же бродяга,
 вроде нашего, закрыл вход в бухту, и судно оказалось в мышеловке. Надеюсь, 
однако, – капитан оценивающим взглядом окинул место действия, – что с нами 
такого не произойдёт. А если даже «наш» и выкинет такое коленце, то всё равно 
останется проход шириной метров в двести!
[17]
Разговор пошёл об айсбергах. Как раз накануне Александра Михайловна Лысенко, 
общая и любимая экипажем «мама», рассказала мне такой эпизод:

– Капитан отдыхал, а я прибирала его каюту и посматривала в окно. Красота 
несказанная! Со всех сторон «Обь» окружили айсберги с гротами и бойницами, 
словно старинные замки, а иные с такими воротами, что судно может войти 
запросто. И цвет какой-то сказочный, с необыкновенным голубым отливом. 
Налюбовалась я, а самой страшно: мы-то двигаемся, а проход совсем узкий, 
вот-вот столкнёмся. Я и говорю:
– Посмотрите, Эдуард Иосифович, на эту красоту! И как только наши штурмана 
пройдут?
Эдуард Иосифович встал, глянул в окно, изменился в лице – и как ветром сдуло 
капитана! Побежал на мостик. Оказывается, очень опасное было у нас положение…
– Истинная правда, – засмеялся капитан, когда я изложил ему эту историю. – 
Михайловна у нас – живая летопись, самая «антарктическая» женщина в мире! 
Десятый раз в этих краях, да и вообще весь мир повидала, на всех континентах 
была. Поговорите с ней, она расскажет, как на острове Святой Елены видела 
черепаху, которой ещё Наполеон любовался.
Разговаривая, мы припомнили с капитаном Мирный, Гербовича, Клуб «100», и Эдуард 
Иосифович неожиданно улыбнулся.
– Там, в Мирном, я чуть было не стал членом ещё одного редкостного клуба. 
Неподалёку от «Оби» образовалась полынья, и из неё несколько раз высовывался 
кит. Я вместе со всеми наслаждался этим зрелищем и вдруг вспомнил, что где-то 
организован «Клуб похлопавших живого кита по спине». И у меня появилось