цистерну, насос и газовку. 13 часов 23 минуты, старший диспетчер Сазонова… 
Уловил, Витя, чем забыл поинтересоваться?
– Этаж и телефон, – Круглов развёл руками.
– Точно. А этаж – это очень важный момент: если высокий, нужно высылать 
автолестницу. Как видишь, опрос заявителя дело не такое уж простое, а ведь с 
него всё начинается… Вот эта самая Надежда Андреевна, видимо, человек нервный, 
не говорила, а кричала, а если заявитель сохраняет хладнокровие, не паникует, я 
всегда спрашиваю: а какого цвета дым? Тоже важный для пожарного момент, сам 
знаешь. Газ – он даёт мгновенную вспышку, у него мало побочных продуктов, 
тёмного дыма не будет; если горит мебель, дым пойдёт серый, а если мебель с 
синтетикой – оранжевый; от битума, если в квартире перекладывают паркет, – 
чёрный… Знает диспетчер эти нюансы – пошлёт те силы, что нужны… Ты, Витя, не 
обижайся за поучения, потом сам поймёшь, как важны эти мелочи… Вот, скажем, 
голос заявителя; как не бывает двух одинаковых пожаров, так не бывает и двух 
одинаковых заявителей. Один возбуждён, у него стресс, он злится, зачем это у 
него спрашивают цвет дыма, этаж – о таких формалистах хоть в «Крокодил» пиши! А 
ты попробуй найти к нему ключик, ведь для тебя такая информация – хлеб 
насущный! От цвета дыма зависит, какие специальные службы должны немедленно 
выехать, от этажа – нужна ли автолестница, от номера подъезда – с какой стороны 
приблизиться, ведь иные дома нынче растягиваются метров на триста… А другой 
заявитель говорит спокойным и ровным голосом, но это вовсе не значит, что пожар 
пустяковый – просто человек волевой, с самообладанием. Бывает, истерик с 
воплями и плачем вызывает на сущую ерунду, а хладнокровный, не потерявший 
головы, даёт неоценимую информацию о крупном пожаре. Сразу тебе это не дастся, 
Витя, да и какое дело даётся сразу? – И дальше, – продолжала Нина Ивановна. – 
Иной раз по одному адресу идут десятки заявок: «Горит, спасайте!» А там ничего 
серьёзного, просто в домах много телефонов, и каждый, кто видит загорание, 
считает долгом позвонить. В другой же раз бывает, что один-единственный звонок 
– из района новостроек, например, где пока что имеется только телефон-автомат, 
наводит на крупный пожар. Особенно в ночное время – ночью ложные вызовы бывают 
редко, ночью «шутники» спать любят.
– Одного мы как-то выявили, – вспомнил Круглов. – Бабка из соседней квартиры 
разоблачила: «То он „скорую“ вызывает, то „горгаз“, то пожарных!» Отключили у 
него телефон – в порядке воспитания.
– Повезло, – завистливо вздохнула Нина Ивановна. – С мальчишками проще, они 
крикнут в трубку: «Пожар!» – и отбой, а когда такие артисты звонят, с надрывом 
– лучше перестраховаться… А мы тоже иной раз бываем хороши, не безгрешные. 
Помнишь, ты в октябре на Железняковской трёхкомнатную квартиру тушил на седьмом 
этаже? Не удивляйся, я-то все пожары помню, ночью разбуди – расскажу; так вот, 
поработал ты хорошо, только водичку не очень экономил, с размахом поливал, и я 
за тебя подумала, спецслужбу выслала нижние этажи от наводнения спасать. Пожар 
не только следует потушить – нужно ещё сделать это культурно, а то от огня 
убытков бывает на рубль, а от воды – на тысячу. Не обиделся? И не надо, я тебя, 
может, тогда от выговора спасла – с нижних этажей заявок было больше, чем с 
твоего седьмого. Поехали дальше. Вот ты, видела, скривился и небось про себя 
чертыхнулся, когда я лестницу послала кошку снимать. Правильно скривился – не 
наше дело из пушек по воробьям стрелять. Но ты голоса бабушкиного не слышал! Не 
просила – умоляла. Уж очень та кошка, видать, ей дорога была, единственная, 
может, отрада в её опустевшем доме. А вот с неделю назад по похожему делу 
другая заявительница звонила, не как человек к человеку обращалась, а как 
хозяйка к прислуге: «Немедленно вышлите, я такая-то…» Ключи она забыла и дверь 
захлопнула, через балкон на восьмом этаже требовала забраться и квартиру ей 
открыть… Слышал, да?
– Слышал и возмущался, – кивнул Круглев. – Только подробностей не знаю.
– Я ответила, чтобы слесаря из домоуправления вызвала, не стану я 
тридцатиметровку гнать, она, может, через минуту для настоящей работы будет 
нужна. «Да ты знаешь, кто с тобой говорит?» – «Знаю». И я просто повесила 
трубку.
– Я бы не сдержался, – процедил Круглов.
– И зря, – возразила Нина Ивановна. – С твоего голоса начинается пожарная 
охрана, по нему судят, кто мы такие… Ещё о нюансах, – Нина Ивановна улыбнулась,
 – доверительно, Витя, секрет фирмы! Это я тебе привела лёгкий пример, самый 
трудный разговор бывает с начальством, поскольку никогда не знаешь, с какой 
ноги оно встало. Бывало, звоню я Савицкому: «Так, мол, и так, товарищ полковник,
 третий номер». – «А ты Кожухову и Головину сообщила?» – «Так точно, сообщила».
 – «Что, сразу не могла мне позвонить?» Это первый вариант, теперь второй: «А 
ты Кожухову и Головину сообщила?» – «Нет, товарищ полковник, вам первому». – 
«Их раньше надо информировать, службы не знаешь!» Так что начальство бывает 
капризное, особенно если ночью его поднимаешь. Поэтому соображай, пожар пожару 
рознь, на объекте, может, и второго номера нет, а иной РТП с перепугу третий 
объявляет! Всё взвесь, разберись и решай, стоит ли вымотанного за день 
полковника с постели поднимать, ведь не его одного поднимаешь – всю семью, 
жена-то уж наверняка больше не уснёт…
– Слишком много нюансов, – вздохнул Круглов. – У нас их было всего три – 
выехать, потушить и доложить, вот и весь секрет фирмы!
– Ну, теперь у тебя этих нюансов будет куда больше, – пообещала Нина Ивановна.
 – Загорание в квартире – случай элементарный, а ты себе представь ситуацию, 
когда несколько пожаров происходят одновременно, и каждый нужно качественно 
потушить. Представил? Так-то… Высылаешь силы на объект, на другой, а в мозгу 
вертится – как бы не обездолить четвёртый, пятый… Такую передислокацию техники