Кока был уже признанным вожаком целой армии проказников.
И все сразу стало на свое место. Главный механик, которому мы купили новую 
шляпу, снова посетил Таню, и теперь она работает на заводе. Девице с ястребиным 
носом она сказала, что я ее недостоин.
Коку в детском саду обуздали, и страшная жажда разрушения сменилась у него 
обычной любознательностью.
А мы с Николаем работаем, курим, спорим, станок скоро будет готов. Будильник и 
бинокль Кока сломал давно. Но, честное слово, мне их не жаль. Совсем не жаль!



ЗНАМЕНИТЫЙ ЗЕМЛЯК

Самая непринужденная, откровенная и содержательная беседа начинается тогда, 
когда собираются бывшие однокашники. Здесь ни у кого нет отчества, есть только 
имена – Мишка, Гришка, Витька, Галка. Здесь нет званий, должностей, заслуг и 
регалий – все равны, как в бане. Упаси бог кому-нибудь в такой компании 
зазнаться! Засмеют, ударят по носу морально и прижмут его физически.
Итак, собрались однокашники. С того времени как они в последний раз тряслись на 
экзаменах, прошло всего несколько лет, и сегодня самой солидной должностью 
может похвастаться Гришка Федоров – он председатель сельсовета; самым большим 
чином – Женька Буркин, лейтенант милиции, и самой почетной наградой – хирург 
Петька Захаркин, награжденный медалью «За спасение утопающих» (он спас во время 
ледохода корову).
– Ребята, – сказал председатель Гришка, – наша честь поставлена на карту. 
Жителям нашего населенного пункта вообще и нам в частности нанесена увесистая 
пощечина. Как работник выборного органа, готов заверить свое заявление 
государственной печатью.
– Кто же это сделал? – подскочив на стуле, воскликнул милиционер Женька.
– Да, да, кто? – возмущенно загалдели остальные.
– Спокойствие, – поднимая руку, сказал председатель Гришка, – сейчас все будет 
ясно, как говорит наш коновал Петька, вскрывая больного, словно консервную 
банку. Я не буду томить высокое собрание. Сегодня утром останавливает меня 
соседка, бывшая учительница Прасковья Ивановна, и просит прочитать ей письмо от 
племянника, так как она разбила очки. Помните Костю Ежевикина? Так он приезжает.

– Ну и что? – недоуменно спросил милиционер Женька. – Прикажешь по этому поводу 
организовать почетный караул?
Завклубом Симка-Серафимка пожала плечами, давая понять, что она разделяет 
недоумение предыдущего оратора. И лишь хирург Петька более или менее живо 
реагировал на эту новость.
– Будет любопытно взглянуть на его левую руку, – сказал он, морща лоб. – 
Помнится, лет пять назад у него был прелестный вывих локтевого сустава с 
ограничением подвижности… Кстати, Костя окончил свое театральное училище, кто 
знает?
– Да, да, – обрадовалась Симка-Серафимка, – ведь он артист! Он даже снимался, 
мне кто-то рассказывал. Вот здорово, нужно будет пригласить его в наш клуб!
– Артист? – с уважением переспросил Женька. – О, смотри ты!
– Погодите, – председатель Гришка – поморщился. – Что за восторги? Можно 
подумать, что в село Кашурино приезжает на гастроли миланский театр «Ла Скала». 
Могу вас огорчить: миланцев у нас кто-то по дороге перехватил. Кажется, Париж. 
А приезжает к нам киноартист Костя Ежевикин, известный по картине… По какой 
картине? Никто не знает? Плохо. Впрочем, я тоже не знаю. Вроде бы в каком-то 
фильме Костя играл толпу. Однако вот что пишет наш приятель, эту цитату я 
запомнил дословно: «…поэтому возникла возможность на недельку приехать. Приеду 
уже не как студент, тетушка Прасковья, а как артист, известный в широких 
кинокругах, со своим творческим почерком. Впрочем, я не удивлюсь, если в вашей 
глухомани о моем творчестве никто и не слыхивал: свиноферма, несмотря на свою 
полезность, очень далека от искусства. Однако устал от столичной суеты и хочу 
отдохнуть. Боюсь только, что бывшие однокашники уж очень будут досаждать своей 
компанией: ведь каждому хочется погреться в лучах чужой славы…»
– Ну и дворняга же! – возмутился милиционер Женька. – Всех облаял! Он всегда 
был хвастун, но чтобы так…
– Прошу занести в протокол, – обратился председатель Гришка к Симке-Серафимке,
 – что кинозвезда Константин Сидорович Ежевикин, обладающий творческим почерком,
 квалифицирован как дворняга. Товарищи, прошу понять, нам оказывают честь. 
Устав от суеты, к нам приезжает гость, известный в кинокругах. Не как Чаплин 
или Брижит Бардо, но все-таки известный. Он справедливо обеспокоен тем 
обстоятельством, что хрюканье поросят в нашей деревенской глуши помешало нам 
как следует изучить его творчество. Дорогого гостя нужно успокоить. Он должен 
увидеть, что кашуринцы любят киноискусство и ценят лучших его представителей. 
Костя приезжает послезавтра, и нам необходимо…
Не успел Костя Ежевикин, выйдя из вагона, удивиться небывалой толпе на 
полустанке, как у него вырвали чемоданы и в освободившиеся руки сунули огромный 
букет цветов. Затем на Костю обрушилась десятибалльная волна земляков. Его 
обнимали, тискали, мяли, жали, давили, что-то кричали в уши и дружески били под 
ребра, причем все Костины попытки освободиться были тщетны. Наконец, 
задыхающегося и полуживого, его выдернули из клубка встречающих и довольно 
бесцеремонно втащили на деревянный помост. Здесь ему помогли стащить с головы 
намертво продавленную шляпу, переправили со спины на грудь галстук, взяли из