Величайшее заблуждение! Главные трудности начинаются у меня именно тогда, 
когда спасательные работы заканчиваются: надо писать и защищать отчёт, каждой 
его строчкой доказывая, что ты не лопух – утверждение, которое комиссия будет 
яростно оспаривать.
Между тем, как вы имели случай заметить, сочинять отчёты я люблю не больше, чем 
Рома диету; примерно такой же склонностью к бумагомаранию обладает и мой 
персонал. А это серьёзный недостаток, ибо в наше время ловко состряпанный отчёт 
котируется очень высоко: Юлий Цезарь с его «пришёл, увидел, победил» за 
издевательство над членами комиссии сегодня запросто вылетел бы с работы. 
Подумаешь, победил! А где три сотни сестерциев из внештатного фонда? Выговор. А 
где акт на списание шлемов, щитов и сандалий из натуральной кожи? Строгач. В 
следующий раз, когда вздумаешь побеждать, не забывай о ревизии, бахвал!
Сознавая, что отчёт о проделанной работе бывает важнее самой работы, я тем не 
менее пальцем о палец не ударяю, чтобы собирать первичные материалы. Это не 
самонадеянность и легкомысленность, и даже не присущая мне от природы лень: я 
просто знаю, что за моей спиной стоит мама, которая, быть может, излишне 
эмоционально, но точно запишет всё, что происходило, происходит и будет 
происходить. И возраст у неё предпенсионный, и сердце, увы, порядком изношенное,
 но она не уйдёт с линии огня, не расслабится, не приляжет отдохнуть до той 
минуты, пока я не вернусь домой, обую тапочки и поинтересуюсь, накормлен ли 
Жулик. Так у нас уже было не раз. Потом, закрыв на несколько дней библиотеку на 
учёт и отоспавшись, мама засядет расшифровывать свои блокноты и начнёт 
последовательно, страница за страницей, излагать события; чтобы из этих страниц 
состряпать отчёт, мне бывает достаточно вычеркнуть эмоции, нравоучительные 
пассажи в свой адрес и добавить кое-какие ускользнувшие от мамы наблюдения.
Разумеется, в отличие от конспектов, которыми может пользоваться всякий, эти 
мамины записки предназначены исключительно для меня.

* * *

Максим, используй для отчёта начало твоей позапрошлогодней докладной записки:
«Прежде чем начать строительство комплекса Кушкол, специалисты несколько лет 
подряд наблюдали за сходом лавин со склонов Актау, изучили материалы опросов 
местных жителей и пришли к выводу, что жилой части будущего комплекса лавинная 
опасность не угрожает.
Расчёты были многократно проверены и основывались на том, что между Актау и 
жилым посёлком находятся широкая ложбина и пробившая глубокое русло речка Кёксу 
– естественные ловушки для лавин. Правда, старейший житель Кушкола Хаджи 
Муратов в детстве будто бы слышал от стариков, что в незапамятные времена 
четвёртая и седьмая лавины доходили чуть ли не до южных склонов, то есть именно 
туда, где должен был строиться посёлок, но это смутное воспоминание было 
сочтено доводом неубедительным и в расчёт не принималось.
Профессора Ю. С. Оболенского, который в то время был занят изучением будущей 
трассы БАМа, привлекли к экспертизе лишь тогда, когда на строительство 
комплекса Кушкол уже затратили миллионы. В отличие от других консультантов 
Оболенский к четвёртой и седьмой отнёсся с крайней серьёзностью и потребовал 
внести в проект лавинозащитные сооружения: бетонные клинья для рассечения 
движущихся лавин (вроде тех, что сооружены на окраинах Инсбрука), лавинорезы из 
камня и бетона для разделения снежного потока, железобетонные галереи и прочее. 
Когда это требование было принято, Оболенский проект завизировал.
Но деньги, отпущенные на лавинозащитные сооружения, да ещё и миллионные дотации,
 «съел» комплекс: слишком дорогостоящими оказались коммуникации, здания отелей 
и турбаз, подъёмники. А когда Кушкол вошёл в строй и стал быстро приобретать 
популярность, о противолавинной защите и вовсе стали забывать: ни четвёртая, ни 
седьмая до посёлка не доходили, одиннадцатая лишь перекрывала шоссе, и с годами 
руководители Кушкола привыкли к тому, что всё обстоит благополучно и что лавины 
не так страшны, как их малюют…»
Максим! Далее нужно обрисовать обстановку до, во время и после снежной бури, 
привести характеристики снежного покрова на склонах Актау (всё это имеется в 
вахтенном журнале) и доказать невозможность искусственного сброса лавин в 
создавшихся условиях. Что же касается обстрела одиннадцатой лавины, то я бы на 
твоём месте признала ошибочность, ибо ты подверг большому риску и артиллеристов,
 и Васю, и самого себя. Я тебе сто раз говорила, что ты меньше всего на свете 
думаешь о маме, нельзя быть таким эгоистом. Но когда говорит мама, у тебя вдруг 
портится слух. Я уверена, что одиннадцатую ты решил обстрелять только потому, 
что испугался обвинений в бездеятельности и трусости. Это недостойно лавинщика 
и ученика Юрия Станиславовича. Всё хорошо, что хорошо кончается, но глупо всю 
жизнь полагаться на удачу: Юрий Станиславович учил принимать в расчёт только 
факты.

* * *


Максим! Я сейчас подумала о том, что напоминать комиссии об отсутствии 
лавинозащитных сооружений – значит ставить Мурата под удар: когда кипят страсти 
и начальство ищет, на кого вешать собак, Мурата за одно это под горячую руку 
могут снять, что будет несправедливо, ибо он много сделал для Кушкола. А 
подумала я об этом потому, что обнаружила в бумагах старую запись. Помнишь, лет 
пять назад Грызлов, лавинщик с Тянь-Шаня, рассказывал о случае, происшедшем с 
ним в начале пятидесятых годов? Цитирую запись: «Лавиноведение в те годы делало