С другой стороны, нельзя и обидеть родственницу, которая так искренне желает 
ему добра. Запутавшись в этих противоречиях, Петя решил, что сам в них не 
разберётся, и поехал к Валере Никитину. Рассказал ему все, как было.
– Так ты её не любишь? – спросил Валера.
– Почему это не люблю? – удивился Петя. – Родня ведь.
Валера с трудом подавил улыбку.
– А как женщина она тебе нравится?.. Извини за прямоту, ты хочешь… ну, скажем, 
прижать её к своей груди? Петя покраснел и замотал головой.
– Зачем же тебе тогда па ней жениться?
– Сам не знаю, – вздохнул Петя.
– Тебе неудобно перед тёткой?
– Ага, – обрадованно признался Петя.
– Понятно, – разобрался Валера. – Даёшь мне слово, что сделаешь так, как я 
скажу? Хорошо. Позвони Светлане, именно Светлане, а не тётке и предложи ей 
встретиться где-нибудь в кафе. И честно признайся, что ты её не любишь…
– Но ведь я её люблю, – возразил Петя.
– Да, я забыл… Скажи, что любишь её как сестру, и только, и поэтому жениться на 
ней не можешь. И ещё сошлись на меня: Никитин, мол, консультировался с 
учёными-биологами, и те категорически возражают против такого брака, так как 
смешанная родственная кровь вредно отразится на потомстве. Запомнил?
Петя уныло кивнул и отправился домой.
На свидание Светлана явилась вместе с матерью, что сразу же опрокинуло Балерин 
хитроумный план. Когда Петя сбивчиво перечислил аргументы, тётка сделала вид, 
что падает в обморок, и насмерть перепуганный племянник прекратил всякое 
сопротивление. Было решено сыграть свадьбу осенью, чтобы сэкономить на проводах 
жениха в экспедицию.
Валера позвонил Гаврилову и попросил срочно приехать, чтобы спасти Петю. Батя 
прилетел, разобрался в ситуации и под предлогом оформления в экспедицию отобрал 
у Пети паспорт. Тщетно тётка ходила по разному начальству и жаловалась на 
Гаврилова, который своим самоуправством разрушает новую счастливую семью, – тот 
стоял насмерть. Издёрганный, разрываемый на части, Петя так и уехал в 
экспедицию нерасписанным. Доверенность на деньги он, правда, оставил и пообещал 
жениться по возвращении. В дороге понемногу отдышался, уступил, терзаясь, 
Валериным доводам и под его диктовку написал две радиограммы. Первой он 
освобождал Светлану от данного ею слова выйти за него замуж, а второй изменял 
доверенность и поручил дирекции фабрики оформить его вступление в жилищный 
кооператив. Ответные радиограммы тётки Валера преступно перехватывал и Пете не 
показал, Так что к моменту прихода в Мирный третье важнейшее в Петиной жизни 
событие перестало быть злободневным. К тому же и времени вспоминать о нем у 
повара не было, так завертело его в предпоходной сутолоке. Нешуточное дело – 
подготовить на несколько месяцев питание для одиннадцати человек. Отобрать на 
складе продукты – сотая часть работы, их ещё следовало превратить в 
полуфабрикаты. Попробуй отвари мясо в походе, когда вода на куполе закипает при 
температуре восемьдесят с небольшим градусом. Пять часов будет вариться – не 
сварится. А сколько газа нужно затратить на такую варку?! Не напасёшься.
Поэтому разные бульоны – мясные, грибные, рыбные – Петя готовил в Мирном. 
Заливал бульон в ведро, замораживал на свежем воздухе, вносил обратно, 
вываливал в пергаментную бумагу, упаковывал как следует и относил в холодный 
склад. Таким же образом заготавливал мясо, кур, рисовую, перловую и гречневую 
кашу, белый и чёрный хлеб. Работа была адова, и никакого отдыха не предвиделось 
– подоспел поход. А в походе Петя спал часа на полтора меньше всех – вставал 
готовить завтрак, в авралах участвовал наравне с товарищами, во время движения 
трясся в балке, а на стоянках кухарничал и подавал на стол. Алексей помогал как 
мог: доставал из ящиков на крышах балков брикеты бульона, мяса и каши, 
заготавливал для воды снег – «закалывал кабанчика», как говорили походники, 
чистил с Петей картошку (пока он одну, Петя десять) и помогал мыть посуду. Но 
теперь на Алексея рассчитывать нечего, пока батю не поставит на ноги – на шаг 
от него не отойдёт…
Скучно сидеть без работы в балке… Все, что можно было сделать в дороге, Петя 
уже сделал: картошку почистил, фарш приготовил, кастрюли надраил. К Сомову, что 
ли, в кабину попроситься? Но разговаривать Сомов всё равно не любит, за рычаги 
не пустит, злой без курева… Петя достал со стеллажа коробку из-под печенья и 
пересчитал сигареты. Осталось шестнадцать штук на восемь курильщиков. Если даже 
одну на троих после обеда, только па пять дней хватит. Обедать приходят – 
глотают, не разжёвывая, лишь бы поскорее закурить. Что будет?!
Петя сокрушённо покачал головой. Припомнил неожиданно, что в левом углу в 
продуктовом ящике лежит большой пакет леденцов, которые, как известно, помогают 
курильщикам отвыкать от их вредной привычки. Достал пакет, прикинул: если штук 
по пять в день давать каждому, может хватить. С сочувственной улыбкой припомнил 
яростный вопль Игната: «От женщин отвыкли, от бани и кино отвыкли, а теперь от 
курева отвыкай, трах-трах-тарарах!» Тяжело придётся ребятам…
Подумал о том, что нужно не забыть приготовить клюквенный морс, и потрогал 
рукой бак. Уже чуть тёплый. Ватина придумка: бак с герметической крышкой, 
завинченной болтами. На стоянке набьёшь его снегом, подключишь 
теплоэлектронагреватель – ТЭН от бортовой сети, и получаешь больше ста литров 
воды. Хватает и на камбуз, и на мытьё посуды, и на морс. Воздух на куполе сухой,
 носоглотку дерёт наждаком, вот Петя каждому и даёт в дорогу двухлитровую флягу 
с морсом, вешай её в кабине и пей сколько хочешь.
Тягач дёрнулся, остановился, и Петя пребольно ударился спиной о плиту. Морщась, 
стал ждать нового рывка, но его не последовало: наоборот, Сомов чуть приглушил