это  может  быть?  Как?
Здесь какая-то страшная ошибка, которую почему-то никто не хочет  испра-
вить...
   Снова и снова мальчик вспоминал ненавистное, побитое оспой лицо, иск-
ривленный рот... Может, они не знали, что он бандит? Но ведь Юра  сказал
им. Не поверили? Нет, вряд ли! Но вместо того  чтобы  схватить  бандита,
они набросились на него, Юру, и трусливо, словно в чем-то угождая  Миро-
ну, заперли его в чулане. Почему? И в его голову пришла совсем не  детс-
кая мысль. Скорее сердцем, чем умом, он понял то, что  понимали  не  все
взрослые. "Бандит - это бандит, - подумал Юра. - Кому бы он  ни  служил,
бандит-это бандит! Почему же они, белые офицеры, не понимают этого?"
   Привалившись к старому креслу, снесенному за ненадобностью  в  чулан,
Юра долго еще лихорадочно размышлял обо всем происшедшем.  И  успокоился
тем, что поклялся самой страшной  клятвой  разыскать  бандита  Мирона  и
отомстить ему за все.
   Близился ранний летний рассвет, когда Мирон  и  подполковник  Лебедев
пересекли пустырь и вышли на Большую Васильковскую. У нужного дома  пос-
тояли, оглядываясь по сторонам и прислушиваясь. Вошли в подъезд, бесшум-
но поднялись на третий этаж. Подполковник зажег электрический  фонарь  и
пошарил узким лучом в темноте. Наконец нашел то, что  искал:  на  обитой
клеенкой двери тускло отсвечивала медная  табличка:  "Л.  Б.  Федотовъ".
Отступив в сторону, Лебедев показал Мирону на дверь, и тот постучал: два
частых, три с паузами удара.
   Вскоре из-за двери послышался приглушенный голос:
   - Кто там?
   - Лев Борисович! Отворите! - прошептал в ответ Мирон.  -  От  Николая
Григорьевича к вам...
   Щелкнул замок, дверь широко, открылась. И в лицо гостям  ударил  свет
яркой керосиновой лампы. Хозяин держал ее низко и слегка отклонял от се-
бя, отчего его лицо все время оставалось в полутьме.
   Мирон первым шагнул в переднюю, не спуская глаз с хозяина.  Что-то  в
нем встревожило Мирона, что-то здесь было не так.  Фигура  хозяина  была
совсем не старческой. Показалось подозрительным и то,  как  безбоязненно
им открыли дверь...
   Резко схватив руку с зажженной лампой, Мирон с  силой  приподнял  ее.
Свет закачался, метнулся по стене и на мгновение лизнул пучком лучей хо-
зяина по лицу... На нем был бушлат, из-под него проглядывала  тельняшка.
Это было страшно.
   Но еще страшней стало Мирону, когда он узнал чекиста, от которого не-
давно едва удрал на рынке. Все это произошло мгновенно. Мирон  отшатнул-
ся, по-кошачьи прыгнул назад, наткнулся спиной на своего спутника, и тут
чекист ударил его ногой в живот. Мирон ойкнул, превозмогая боль, кинулся
в сторону, но тотчас еще кто-то  сзади  набросился  на  него.  Зазвенело
стекло. Покатилась со звоном и дребезгом по полу и погасла  лампа.  "Все
остальное уже происходило в кромешной темноте. Кто-то, тяжело  и  озлоб-
ленно дыша, наседал на Мирона, а он отбивался изо всех сил,  катаясь  по
лестничной площадке.
   Гулко загремели по лестнице чьи-то грузные, но быстрые шаги - подпол-
ковник Лебедев счастливо увернулся во внезапной суматохе от  чекистов  и
помчался вниз. Но едва он добежал до второго этажа, как в  лицо  в  упор
ударили яркие лучи карманных фонарей. На  мгновение  они  ослепили  его,
отбросили назад. И тут же снизу послышался яростный голос:
   - Стой! Руки вверх!
   Подполковник резко повернулся и опять помчался вверх - там, на черда-
ке, было теперь его спасение, - а следом за ним устремился, чекист. Поч-
ти одновременно они наткнулись на клубок сцепленных  в  бешеной  схватке
тел.
   - Здесь я... Сергей... Христофорыч... выручайте!.. - услышал  Лебедев
задыхающийся голос Мирона. Быстро  сориентировавшись,  заученным  ударом
рукоятки пистолета по голове, подполковник свалил своего преследователя,
а затем несколько раз с силой опустил тяжелый кулак в середину  катающе-
гося клубка.
   Мтрон почувствовал, что руки, державшие его, ослабли, и он, как  спу-
щенная тетива, распрямился, вскочил на ноги, бросился вверх по  лестнице
вслед за удаляющимся топотом ног подполковника. Грудь его теснила  боль,
перехватывала дыхание, делала ватными руки и ноги, но Мирон  все  равно,
задыхаясь и слабея, продолжал бежать вверх, к спасительному чердаку.
   Вслед беглецам раздались один за другим несколько выстрелов, брызнула
в стороны штукатурка, полетели щепки, зазвенело стекло.
   Подполковник обернулся и тоже несколько раз наугад выстрелил.  Подбе-
жав к железной лестнице, ведущей на чердак, стал торопливо взбираться по
вей. Мирон не отставал, к нему постепенно пришло второе  дыхание,  и  он
бежал, втянув голову в плечи, словно ожидая, что вот-вот чекистская пуля
настигнет его.
   На чердаке они ринулись к окну. Ударом плеча Мирон  высадил  раму,  и
они выбрались на крышу.
   Уже совсем рассвело. Низко по земле стлался грузный, выкрашенный  ут-
ренней зарей туман. Город, лежавший внизу,  досматривал  последние,  уже
некрепкие сны, кое-где в окнах теплился осторожный свет, и совсем по-де-
ревенски перекликались петухи.
   Громыхая сапогами по тугому железу крыши, Мир