ва, от  декабристов.  -
Лацис внимательно посмотрел на журналиста. - Но,  задавая  этот  вопрос,
мне кажется, вы имели в виду другое. У вас там кричат, что мы  репресси-
руем всех, власть имущих в прошлом, что в застенках Чека  томятся  лица,
виновные лишь в том, что они родовитого происхождения. Ваши газеты  взы-
вают к спасению этих жертв большевистского террора.
   Лацис снова пристально взглянул в глаза журналистам - он пытался  до-
копаться до их человеческой сути: кто они? Честные, но  заблудшие  люди?
Или ловкачи-писаки, ищущие сенсаций? Правда ли им нужна или только прав-
доподобие? А может, им не нужна ни правда, ни ложь - они еще до  приезда
сюда знали, о чем будут писать?.. И все же Лацис  продолжал  выкладывать
им, подавшись вперед:
   - А известно ли вам, господа, что до недавнего времени мы великодушно
и зачастую излишне мягко относились к врагам, применяя в  отношении  них
такие меры, как выдворение из страны, ссылка в трудовые лагеря, а  неко-
торых просто отпускали под честное слово. Вот  как,  например,  генерала
Краснова, руководителя первого мятежа против революции. Он же, дав слово
чести не воевать против Советов, удрал на Дон и стал во  главе  тамошней
белогвардейщины. И не он один изменил своему слову. Достопочтенные гене-
ралы Загряжский и Политковский, очутившись на свободе, приняли участие в
заговоре Локкарта и других иностранных дипломатов.
   - Это известно, господин Лацис, - воспользовался паузой Колен, - наши
газеты много писали об этом... - он поискал слова, - об этом  инциденте.
Но, судя по сообщениям газет, ваше  правительство  допустило  незаконные
действия по отношению к иностранным дипломатам...  -  Колен  замялся.  -
Много писали и о произволе Чека...
   - А что еще оставалось делать буржуазным газетам, господин Колен? Че-
ка вскрыла заговор английских, французских  и  американских  дипломатов,
которые, прикрываясь правом неприкосновенности,  поставили  перед  собой
задачу уничтожить руководителей Советского  правительства,  того  прави-
тельства, которое их так гостеприимно приняло. И  как  бы  ни  извращали
факты буржуазные газеты, Чрезвычайная комиссия доказала преступные наме-
рения начальника английской миссии Брюса Локкарта, лейтенанта английской
службы Сиднея Рейли, кстати, агента  Интеллидженс  сервис,  французского
генерального консула Гренара и американскою гражданина Каламатиано.  За-
говорщики пытались  организовать  государственный  переворот.  Намерения
серьезнейшие, не правда ли? И оставить их без последствий  мы,  чекисты,
естественно, не могли. Надеюсь, вы согласитесь со мной? - В голосе Лаци-
са прозвучали иронические нотки.
   Жапризо, торопливо записывая за Лацисом, одобрительно подумал:  "Ого!
Председатель Чека ловко нас припер к стенке. Но важно не отвечать. Иначе
- дискуссия. А в споре большевики сильны... Нет, лучше отмолчаться".
   Колен же смотрел несколько рассеянно, он тоже не ожидал такого харак-
тера беседы, таких несокрушимых доводов.
   Словно давая журналистам время для раздумий, Лацис поднялся с  места,
неторопливо подошел к окну. С улицы доносились звуки проезжающих  проле-
ток, редкое цоканье копыт, мерный шаг патрульных  красноармейцев.  Жизнь
шла своим чередом, и Лацис знал, что ее нужно направлять железной и неп-
реклонной рукой. Он почему-то сейчас вспомнил Кольцова. Была в этом  че-
ловеке какая-то прочная основательность, заставлявшая с первого  взгляда
поверить в него и в успех задуманного. И еще - артистичность, без  кото-
рой не бывает разведчика, способность к перевоплощению. Но и этого мало.
Нужно умение располагать к себе сразу. Разведчик должен нравиться.  И  у
Кольцова все эти качества налицо. Ах, если бы задуманная  операция  уда-
лась, многие заговоры были бы раскрыты задолго до того, как  они  больно
ударят по республике.
   Молчание явно затянулось. Вернувшись от окна, Лацис подсел  к  журна-
листам, пододвинул к ним стоявшую на столике деревянную шкатулку с таба-
ком:
   - Закуривайте, господа. Отменный крымский "Дюбек".
   - Но, похоже, "Дюбек" скоро кончится, - осторожно сказал Колен,  имея
в виду успехи Деникина на юге.
   - Возможно, вы правы, - спокойно подтвердил Лацис, - в  таком  случае
временно будем курить махорку.
   - Вот вы,  господин  Лацис,  сказали  "временно".  Этот  оптимизм  на
чем-нибудь основан? - Англичанин внимательно следил за лицом Лациса: мо-
жет, наконец-то разговор вступит в нужную колею.
   - Да, основан, - тотчас ответил Лацис, - на исторической неизбежности
победы рабочих и крестьян.
   - Но вы же сами сказали, что в скорейшем торжестве белых сил  заинте-
ресованы не только русские генералы, - вступил снова в разговор Жапризо,
- но и иностранные коммерсанты.
   - Сказал, - кивнул Лацис. - И совершенно ответственно могу  добавить:
насколько я знаю, коммерсант должен быть дальновидным человеком, ваши же
коммерсанты, довольно опрометчиво рискнувшие вложить деньги в нашу  вой-
ну, - никудышные коммерсанты. Плакали их денежки. А ваши политики и  ге-
нералы, пославшие к нам своих солдат, - никчемные политики  и  генералы.
Ибо с древнейших времен известно: наемники - плохие солдаты.
   - Вы пытаетесь нам навязать свои убеждения, - не  выдержав,  пошел  в
наступление Колен. - Но положение в городах Украины да и на фронтах...
   Было понятно и без слов, о чем сейчас будет г