,  куда  Юре  запрещали
ходить одному.
   Но он часто нарушал запрет, считая и заросли бузины и пруд самыми та-
инственными и интересными местами в имении.
   В тот день он пошел к пруду с садовником дядей Семеном, Добрый  седо-
бородый садовник вырезал из дерева кораблики.
   Куски крепкого дерева превращались в дредноуты и броненосцы. Дядя Се-
мен должен был командовать германскими кораблями, а Юра был  командующим
русской эскадрой. Он  обрушивал  на  германские  корабли  сокрушительный
огонь, топил их и десантом врывался во вражеские  порты,  а  дядя  Семен
только разводил руками и ласково признавался в своем  неумении  командо-
вать.
   ...Бинский торопливо миновал несколько  сонных  улочек,  лесопилку  и
очутился возле кладбища паровозов и вагонов. Крадучись, прошел  на  край
кладбища, затаился среди зияющих прогнившими ребрами вагонов, стал  ожи-
дающе высматривать что-то на глухой тропке, ведущей к поселку. И  вскоре
увидел: четверо чекистов вели к кладбищу Загладина. Загладин шел  впере-
ди. Во всей его фигуре была видна обреченность. Рядом с ним широко выша-
гивал Семен Алексеевич. Замыкали шествие остальные трое чекистов,  среди
которых был и Сазонов. Все пятеро подошли к кладбищу и пошли вдоль ваго-
нов.
   Напряженно следя за чекистами и Загладиным, Бинский торопливо развер-
нул тряпье, и в его руках тускло блеснула  короткостволая  кавалерийская
винтовка. Он сунул ее в щель между досками и, приложившись щекой к прик-
ладу, продолжал наблюдать за всеми пятерыми.
   Вот Загладин, а следом за ним и чекисты свернули к вагонам, и Бинский
на какое-то время потерял их из виду. Появились они совсем близко от не-
го, прошли мимо. На мушку винтовки Бинского  попал  Семен  Алексеевич  и
долго так шел всего в одном мгновении от смерти. Потом ствол переместил-
ся на Сазонова, но почти тотчас неотвратимо сдвинулся еще раз - и теперь
в прорези прицела покачивалась голова Загладина.
   Когда Загладин приостановился, Бинский  не  спеша,  как  на  учениях,
спустил курок. Грянул выстрел. Весовщик удивленно распрямился  и  поднял
руку, точно хотел показать на крышу вагона или  дотянуться  до  неба.  И
так, с поднятой к небу рукой, рухнул на землю.
   Семен Алексеевич и трое чекистов привычно выхватили оружие и шарахну-
лись к старым вагонам, припали к доскам, вжались в них. Поводили глазами
по сторонам, пытаясь разобраться, откуда последовал выстрел.
   Но было тихо, очень тихо. Мертвый  Загладин  лежал  между  такими  же
мертвыми и никому не нужными вагонами.
   Семен Алексеевич послушал еще немного и осторожно двинулся вдоль  ва-
гонов. Заскрипел под его сапогами ракушечник.
   Этого только и ждал Бинский. Тенью скользнул он  к  насыпи,  бесшумно
нырнул в густой кустарник, прошелестел листьями. А уже на другой стороне
насыпи не удержался и - была не была! - побежал, петляя, точно  заяц,  и
жадно хватая широко открытым ртом воздух, ожидая всем своим устремленным
вперед телом, что вот-вот в спину ему ударит пуля.
   Возле поселка он пробежал огородами, перелез через  забор  лесопилки,
затерялся среди штабелей леса. Тяжело дыша, остановился, смахнул  руками
с лица пот. Прислушался. Погони не было. Теперь можно было чуть передох-
нуть. И едва установил дыхание, снова, крадучись, двинулся дальше.
   ...Юра терпеливо ждал Бинского. Ему наскучило сидеть, и он снова  хо-
дил по двору, гонял длинной веткой воробьев и голубей, бесцельно  сбивал
чурками другие чурки, и все равно ему было невесело и одиноко.
   Несколько раз на крыльцо выходил  Лысый-Прохоров,  молча  с  тревогой
смотрел, словно не замечая Юры, на улицу, прислушивался. И так же  молча
уходил.
   Когда Лысый в четвертый раз вышел во двор, Юра с пророческой  беспеч-
ностью сказал ему:
   - А может, он и вовсе сегодня не вернется.
   - Как то есть не вернется?! - испуганно обернулся к нему Лысый. -  Ты
что мелешь?!
   Но Бинский, вскоре пришел. Вернее, почти приполз. Уставший до изнемо-
жения, осунувшийся. Лицо и одежда были мокрыми, будто он только что  по-
бывал под душем.
   - А, кадет, - глотнув воздух, сказал он тусклым голосом и тяжело под-
нялся по ступеням. - Сейчас!..
   Не поняв, приглашали его в дом или нет, Юра направился вслед за ними.
Дверь из коридора в комнату была открыта, и он увидел, что Лысый и Бинс-
кий колдуют над его курточкой: кажется, заталкивают под  подкладку  лист
бумаги. И Юра окончательно все понял. Так вот почему и Бинский, и Прохо-
ров каждый раз так настойчиво поили его чаем и заставляли  снимать  кур-
точку! Это же неблагородно - без его согласия использовать его как  тай-
ного почтальона!..
   Бинский и Лысый почти одновременно увидели Юру и  сразу  же  стыдливо
отдернули руки от курточки.
   - Еще минутку, кадет, - смущенно пробормотал Бинский, воровато отводя
глаза в сторону.
   - Я все видел, - сказал Юра и обиженно добавил: - Но почему... почему
вы не сказали мне все прямо? Не доверяете? Думаете, испугаюсь чекистов?
   - Не шумите, кадет! Не надо! - миролюбиво, бе